Крыси-мыси. История о похищенных жизнях - Елена Клишина

мне всё больше становилось не по себе. Разве так шутят? А у самой мурашки вспухали под худи всё сильнее. Я улыбнулась им криво – типа, кончайте придуриваться. Но история на этом ещё не закончилась.

– Так получилось, что мы оказались в этой деревне все впятером. Потому что, как бы тебе это сказать, чтобы не напугать ещё сильнее…

Да уж, заботливые какие.

– …в общем, мы все лежали где-то здесь неподалёку. Сейчас, конечно, уже нет. Но по кое-каким причинам наши души пока ещё находятся здесь.

Да закончится когда-нибудь или нет весь этот бред? Мне захотелось ущипнуть за бок сидящую рядом Крис, чтобы посмотреть, какая складка жира на боку у этой… бесплотной сущности, скажем так. Но Крис ловко отодвинулась, и мои пальцы в темноте схватили пустоту. Ишь, увёртливая!

– Когда мы собрались все впятером, то стали соображать, как так получилось, что все мы сели в машину к одному и тому же мужику среди бела дня, вокруг была куча народу, но его никто не запомнил, – продолжала Крис.

– А как же камеры? Неужели ничего не попало на запись видеонаблюдения? – недоумевала я. – Сейчас везде камеры…

– Так это сейчас, – горько усмехнулась Леся, – тогда ничего такого не было.

Тогда, простите, это когда? Но, судя по тому, что нужно было сдавать вступительные экзамены в самом институте, а не ЕГЭ в школе, очень давно.

– Пока мы тут тусовались, прилипли к одной бабке, типа, колдунья она. Кое-что у неё подсмотрели и поняли, что на него наведён непрогляд.

– Это ещё что такое? – спросила я, вжимаясь задницей в скамейку и уже прикидывая, как резко могу стартануть отсюда, смогу ли на бегу открыть замок на калитке, можно бежать уже сейчас или чуть подождать. Девочки выглядели грустно, но вполне миролюбиво, моё шестое чувство никакой опасности не ощущало, за исключением того, что тут происходит что-то не очень понятное.

– Это такой ритуал: если его сделать, то, что бы ни сотворил человек, никто об этом никогда не узнает. Даже милиция, даже экстрасенсы. Нас ведь и экстрасенсы искали – никто и близко ничего не угадал.

– Ну ок, – осторожно согласилась я, ёжась от того, что слышу. Аж мурашки поползли по телу, потому что… Не знаю, вот так спокойно говорить о себе как о мёртвых. Плохая, очень плохая шутка. Эстетику смерти в одежде, украшениях я ещё могу понять, но не такие вот дурацкие представления.

– Если этот непрогляд снять, тогда его сразу найдут.

– И как его снять?

– Надо подойти к этому человеку и сказать: «Я прохожу сквозь непрогляд, через воду переплываю, через воздух перелетаю, через землю проползаю, все твои деяния открываю».

– Да? Так просто? – я всё ещё надеялась, что девочки меня дурят таким идиотским способом.

– Ага, – ответила Крис. – Вообще ничего сложного. За исключением одного момента. Никто из нас к нему подойти не может. Точнее, может, но он нас не видит и не чувствует.

– Почему? – спросила я. Хотя понятно почему. Потому что нет никакого мужика, и они всё это придумали.

– Потому что мы кладбищенской землёй присыпаны, к кладбищенской ограде привязаны, через непрогляд пройти не можем.

«Действительно, что тут непонятного? И как это я сама не догадалась?» – мысленно продолжала ехидничать я.

– Кто-то очень постарался и спрятал, закрыл его. И не только от нас.

– В смысле не только? А ещё от кого? Он ещё кого-то убил? – я решила им немного подыграть. Пусть думают, что я во всё это верю. Мне показалось, что история понемногу начала заходить в тупик и надо помочь режиссёру и актёрам наивными вопросиками, чтобы страшный, ужасный финал поскорее бы уж произошёл. Стало совсем темно, мне ещё домой идти. Вот это, пожалуй, страшнее – топать одной по незнакомому посёлку, подсвечивая себе телефоном и шарахаясь от каждого куста.

– Угу, ещё шестерых, – глядя куда-то в землю, сказала Крис.

– Да ну вас на хрен! – нарочито весело заорала я. – А почему не десять, а почему не двадцать, не сто?

Я всё ещё надеялась, что сейчас они скинут свои постные выражения с лиц и весело заржут на всю деревню. Но они сидели, по-прежнему ссутулившись и нахохлившись.

– Может, и сто, откуда мы знаем, мы же не считали специально, – сказал кто-то из девочек.

– Но про шестерых-то знаете, – мне хотелось поймать их на какой-нибудь нестыковке.

– Просто они тоже… Ну, тут поблизости лежали.

– А сейчас почему их здесь нет, а? Вы же есть, – торжествовала я. Попались, клуши. Я нашла прокол по логике в их «спектакле».

– Потому что их не привязали! – подалась вперёд в порыве гнева Эля.

– А вас, значит, привязали? Куда, чем? Покажите! – начала требовать я. – Что, не можете? Значит, признавайтесь, что вы это выдумали! Ну, типа такая проверка для новенькой…

– Всё, что ты тут видишь, – произнесла спокойно Крис, – простая оморочка.

– Чего?!

– Есть такой магический приёмчик, чтобы выдать желаемое за действительное. Смотри, – и она щёлкнула пальцами. Костра не стало, окно в доме погасло, повисла тишина, навалилось ощущение запустения, заброшенности, ненужности и подступающего к сердцу ужаса. Да блин, в ход пошли спецэффекты! Ладно!

– А теперь – оп! – возвращаю обратно.

И снова запылал костёр, включился свет в окне, мелькнула в нём женская тень. Действительно, не странно ли, что из дома за весь вечер так никто и не выходил, а ведь могла мама чисто из любопытства выйти на крылечко, вынести нам какие-нибудь вкусности, чтобы послушать, о чём мы сплетничаем. Моя так и сделала бы, не упустила бы случая погреть уши.

– Да ну на фиг, – снова ошарашенно произнесла я.

– Если не веришь, могу попросить Женьку встать в костёр и ей ничего не будет, – предложила Крис.

Вот же развлечения у мажорки! Костёр можно было накрыть какой-нибудь ржавой кастрюлей незаметно, а свет в доме попросить выключить по условному сигналу. Остальное – дело моей фантазии и шаткой в последнее время психики. Они думают, что я скажу сейчас: «Да ладно, не надо». Но уж фиг им.

– Пусть встаёт, – сказала я, внутренне холодея, замирая, каменея, дрожа – короче, всё сразу во мне это творилось в данную минуту. А вдруг правду они говорят? Да так вообще не бывает!

– Жень, – сказала Крис.

И та совершенно спокойно встала со своего места и шагнула в костёр. Никто не схватил её за штанину или рукав, останавливая, никто не закричал: «Ну ок, всё, ты прошла проверку!», не сказал: «Ладно, стопэ, мы пошутили». Нет. Женя стояла в костре, глядя прямо на меня, опустив руки вдоль тела. Огонь лизал её штаны светлого