Лики страха - Влад Райбер

Умер мой сосед, друг и коллега. Просто не верилось…

Эта ужасная ночь потрясла всех жильцов нашей малосемейки. Ещё никогда у нашего дома не собиралась такая толпа. Я рассказывал всем о том, что видел. Говорил и не мог остановиться.

Многие уже знали. Они тоже слышали пронзительный голос из пустой комнаты на первом этаже, а кто-то из них видел эту женщину.

Это была она – та, что лежала под половицами в помещении консьержа. Дожидалась, когда старуха умрёт, чтобы выбраться и занять её место. Полтергейст, пугало, нежить… Я назвал её «нежитью», а другие подхватили.

Никто не осмелился зайти или хотя бы заглянуть в проклятую комнату. Все разошлись. Кто по своим квартирам, а кто немедленно уехал из малосемейки.

Мне некуда было идти, и я вернулся к себе. В надежде, что кто-нибудь с этим разберётся, следующую ночь я оставался в комнате. Но пожалел, что не заночевал на улице, когда в полночь по коридору простучали каблуки!

Казалось, сейчас она вышибет мою дверь. Так близко был её топот!

Нежить сорвала запрещающую ленту и ворвалась в квартиру Каськова. Она искала его и яростно взвыла, когда не нашла. Казалось, стена рухнет от этого крика.

А потом, будто ударила молния. Озлобленная ведьма с разбегу вышибла дверь квартиры напротив. Там в одной комнате жила целая семья: жена, муж и его старый отец.

Все слышали, как их рвали, и никто не смог им помочь. Только утром мы вошли туда и обнаружили живые трупы. Все трое были переломаны и раздавлены, но продолжали дышать.

Старик слабым голосом сказал: «Врача!», хотя у него позвонки торчали из шеи. Я подумал, что эта плесень, эта чёрная гадость стенах и в воздухе поддерживает в них жизнь. И стоит вынести людей из комнаты – они умрут. И ещё я думал, что так будет лучше. Надо их вынести. Зачем этим людям терпеть бесконечные муки?

Иванов был против. Он сказал, что эту семью нужно оставить здесь и никому не рассказывать об этом.

Я думал он бредит. Ведь любому понятно: надо вызвать скорую и милицию.

Иванов помотал головой:

– Ночью мы вызывали милицию, приехал наряд, четыре человека пытались штурмовать консьержную комнату. Ты не слышал выстрелы? Им это не помогло. Она убила их всех и растаскала по комнатам… Выйди и посмотри: снаружи до сих пор стоит пустая милицейская машина.

Я не мог поверить, что они не справились. Тогда, что делать и как это остановить?

План Иванова был ужасен, но все собравшиеся его слушали.

– Нежить сделала их своей едой, – он указал на семейную пару и старика, которые его слышали. – На третьем и на четвёртом этажах тоже есть такие квартиры, и в моргающие трупы. По ночам Нежить приходит и ест. Если их заберут, она сделает новых. Эти люди уже мёртвые, оставим их здесь.

Я был против этого, но не мог предложить ничего другого.

Иванов попросил всех выйти, потом ушёл и вернулся с кистью и банкой краски. В коридоре собралось ещё больше людей. Наш активист продолжил:

– Эти квартиры мы пометим и не будем их открывать, – он перечеркнул дверь жирным крестом. – Нежить выходит только ночью, около одиннадцати вечера… значит к этому времени все должны быть дома, закрываться в своих квартирах и не выходить. Всем передайте! Теперь это правила выживания. Зайдёте в подъезд позже одиннадцати, и она вас навестит!

Я не мог понять, почему столь многие были готовы мириться с этим? Хотя мне и самому некуда было съехать. Другого жилья нет. Зарплату в институте задерживали второй месяц. Денег нет.

Я рассчитывал, что милиция не оставит это просто так.

«Они ведь не закроют глаза на гибель нескольких сотрудников!», – думал я, а потом увидел, как с нашего двора отгоняют жёлтую милицейскую «Волгу».

Узнав, что случилось, менты просто пришли забрать служебную машину. Немыслимо!

Не хотелось возвращаться домой после работы. Но и куда идти? Все, с кем я водил дружбу – жили со мной в малосемейке. Я прогулял допоздна и сильно замёрз.

Думал, что Иванов просто выдумал свои правила, а потому рискнул зайти в подъезд уже ночью… Комната консьержки была чуть открыта. И тонкий, скрипучий голос спросил меня:

– Ты из какой квартиры?

Этот вопрос навсегда врезался в мою память. Я убежал за порог и больше никогда в своей жизни не заходил в тот дом.

Опыт сумасшествия

Вам интересно, что происходит в голове того, кто страдает одной из форм шизофрении? Вряд ли больной человек сможет это адекватно сформулировать, ведь ему мешает расстройство личности. К тому же шизофреники далеко не всегда понимают, что они не в своём уме.

Да, насчёт галлюцинаций. В кино часто показывают, что перед сумасшедшим возникают образы, люди, существа, которые выглядят настоящими, как часть внешней среды. Однако в большинстве случаев шизофренические видения и голоса возникают внутри головы больного. Люди с подобными расстройствами хотя и теряют способность отличать реальность от бреда, но точно могут сказать, что слышат голос именно у себя в голове, а не откуда-нибудь из унитаза. То же самое с видениями, часто больные люди видят разницу между иллюзией и реально существующими предметами и воспринимают эти видения как насланное проклятье или кем-то внедрённые в их головы изображения.

Но бывает и такое, что кажущиеся образы интегрированы во внешний мир так, что больной может видеть перед собой, например, давно умершего отца и рассмотреть каждую пуговицу на его пиджаке. Бывает такой вид галлюцинаций, но в очень редких случаях. Такие галлюцинации называются истинными.

И я один из тех, кому «повезло» получить такое редкое расстройство.

Как я уже сказал, обычно шизофреники упрямо верят, будто с мозгами у них всё в порядке, а голоса и образы трактуют, как мистические явления, поэтому психиатрам бывает так сложно настроить человека на выздоровление. А я ещё до первого посещения психиатра догадался, что тронулся умом.

Правда мне это не помогало вести себя как здоровый человек. Я вовлекался в свой бред и не мог ничего контролировать, а когда приступ заканчивался, то сразу понимал, что всё это было галлюцинацией. Представьте, что вы спите и видите сон. Какой бы абсурд там не происходил, вы не подозреваете, что спите, а когда просыпаетесь, то для вас становится очевидной вся нелепость и невозможность увиденного. То же самое происходило со мной, только наяву.

Чаще всего мне мерещились разные люди. Я называю