Эхо вины - Шарлотта Линк

В комнате стало так темно, что Натан и Вирджиния уже плохо различали силуэты друг друга. На улице шел дождь, и цапли беспорядочно стекали по оконным стеклам. Погода действительно переменилась, как и обещали синоптики.

Вирджиния сидела без движения, приходя в себя. Затем она пошла в ванную, умылась и почистила зубы, чтобы избавиться от неприятного привкуса во рту. Собственное лицо, бледное, с расширенными зрачками, все еще пугало ее и казалось чужим.

«Что же со мной происходит? Ведь все было в полном порядке!»

На самом деле «полным порядком» в ее жизни и не пахло, и Вирджиния это знала. Однако усилием воли она старалась подавить те неразрешенные противоречия, что терзали ее душу. С течением времени ей удалось, хоть и с трудом, вытравить из головы все мысли о Майкле и о том, что предшествовало ее встрече с Фредериком Квентином. Однако с тех пор как на ее пути появилась эта немецкая пара, и особенно Натан…

Ей нужно было с самого начала послушаться мужа и умерить свой благотворительный пыл. Фредерик, конечно же, не знал, какую лавину эмоций спровоцирует ее поступок, однако инстинктивно он предчувствовал многое. Он отговаривал жену от этого шага с таким жаром, с такой горячностью, какие были вовсе не свойственны ему в обычных обстоятельствах.

«Так, сейчас я должна подняться наверх и попросить Натана Мура исчезнуть. И внушить ему, чтобы он больше не вздумал являться сюда ни под каким предлогом», – подумала Вирждиния.

Однако так просто ситуацию было не разрешить. Ведь не только Натан создавал ей проблемы. Ее истерика с разрушающей мозг мигренью и вывертывающей наизнанку дурнотой была вызвана ничем иным, как поведением Фредерика. Муж, в понимании Вирджинии, обязан был уважать каждое ее действие или, наоборот, бездействие, ценить ее мнение и относиться к ее поступкам с ангельским терпением. А тут он вдруг начал что-то требовать от нее, выдвигать ультиматумы, злиться, просить о каких-то услугах. Это расшатало всю стройную систему ее личной душевной гармонии, с таким трудом выстроенную за долгие годы брака. Все закачалось, поползло и поехало. Теперь она уже не сможет общаться с Фредериком как раньше.

Вирджиния вернулась на кухню, но Натана там не было. К ее приходу он уже расположился в гостиной и как раз наливал себе рюмочку хереса. Натан действовал так непринужденно и так уверенно, будто бы жил в этом доме уже много лет и знал каждый его уголок. Но в тот момент подобные манеры не показались Вирджинии вызывающими. Наоборот, поведение Натана придало ей ощущение надежности и уюта.

– Вам лучше? – улыбнулся мужчина.

Она кивнула и тут же сделала протестующее движение, отказываясь тем самым от протянутой ей рюмки хереса.

– Спасибо, нет, – твердо сказала она. – Боюсь, мой желудок не справится с алкоголем.

– Вы хотели рассказать мне про Майкла, – напомнил Натан.

Вирджиния забралась с ногами на диван и крепко обхватила руками колени. Закрывшись таким импровизированным щитом, она надеялась, что Натан больше не станет подбираться к ней под бочок, как тогда, после сеанса массажа. Похоже, он прочитал ее мысли, потому что молча взялся за спинку кресла и повернул его так, чтобы они сидели лицом к лицу, но по разные стороны широкого журнального стола.

Она долго думала, с чего начать, и уже хотела попросить Натана забыть обо всем, что он слышал, и никогда больше не упоминать имя Майкла. Но едва она собралась пойти на попятную, как головная боль снова напомнила о себе – тихо, но настойчиво, – и по телу Вирджинии пошли судороги.

Немного наклонившись вперед, Натан принялся разглядывать ее в упор.

– Я вижу, вам срочно нужно облегчить душу, – сказал он серьезно. – Иначе вы просто сойдете с ума. Какая-то проблема с Майклом не отпускает вас и подчиняет себе всю вашу жизнь. Если вы не хотите говорить об этом со мной, то и не надо. Тогда вы должны найти себе хорошего психоаналитика и обсудить вашу проблему с ним. Справиться с этим в одиночку вы уже не сможете.

Когда-то, два или три года назад, Фредерик уже предлагал ей сходить к психоаналитику. Это был период, когда приступы панического страха разрывали Вирджинию на части. Слово «психоаналитик» так сильно испугало ее, что Фредерик тут же взял свои слова назад и больше ни разу не заикался об этом.

И теперь Вирджиния недовольно замахала руками:

– Нет-нет! Мне не нужны никакие психоаналитики. Со мной все в порядке, это всего лишь…

– Майкл, – бархатным голосом перебил ее мужчина. – Это всего лишь Майкл, не так ли? Что с ним случилось? Кем он был для вас?

Натан предложил ей приемлемое начало, удобный мостик, по которому можно было скользнуть в прошлое. Он всего лишь хотел знать, кто такой Майкл. Можно было начать сразу с детства. Это было безопасно и не таило никаких подводных камней. Вирджиния принялась рассказывать, сначала вымученно, все время спотыкаясь о слова, затем все более свободно и непринужденно.

Сгущающаяся темнота помогала ей побороть неловкость, и ей нравилось, что Натан не поддается искушению зажечь свет. Он был тут, рядом, она различала неясные очертания его тела, слышала его дыхание, но видеть его лицо и то, как он реагирует на ее рассказ, ей было вовсе ни к чему. Шум дождя мягко аккомпанировал голосу Вирджинии. Она наконец-то могла говорить о том, что не решалась доверить ни одному человеку: о своей бесшабашной юности, о жажде жизни, легкомысленности и любопытстве… Она рассказывала о мужчинах, с которыми знакомилась и которых бросала, о тех кривых дорожках, по каким ходила на заре своей юности, о тех нехороших вещах, которые успела совершить за сравнительно недолгую жизнь. Натан не перебивал ее, и Вирджиния чувствовала, что он слушает ее очень внимательно.

Надо всем, о чем она рассказывала, витало слово молодость: «Я была молода. Все можно списать на молодость. Я была такой глупой». Она споткнулась на этой мысли, когда дошел черед до Эндрю Стюарта. Ведь к тому моменту она уже не была зеленой девчонкой. Но Вирджиния и сама до конца не понимала, почему в этот момент она вдруг стала строже к себе.

Познакомившись со Стюартом, она повзрослела. Она не стала серьезней, не стала сдержанней. Однако она стала взрослой.

– Сколько лет вам было, когда вы встретились со Стюартом? – спросил Натан.

Когда Вирджиния договорила последнюю фразу, Натан еще некоторое время ждал продолжения, но вскоре понял, что она замолчала надолго, и впервые за несколько часов он нарушил молчание.

– Двадцать два, – ответила она. – Мне было двадцать два года.

– И вы были студенткой, перепробовавшей в жизни все, что только возможно.

Вирджиния кивнула, хотя Натан не мог видеть этого. Наверное, он интуитивно уловил ее жест.

– Значит, на фото запечатлена именно та Вирджиния. Как же вы были прелестны! Невероятно живая девушка!