Общество мертвых бойфрендов - Елена Станиславская

Варя ощутила, как по спине пробежал холодок, и повела плечами.

– Спросил у родителей, что с тобой, а они наплели, что ты заразная, и запретили тебя искать. А ему попробуй запрети. Все сделает наоборот! Пытался найти тебя, но не вышло. А когда ты сама объявилась, он так радовался! – В глазах Рэдгрэс заблестели злые слезы. – Я еще подумала тогда: ну все, наконец-то успокоится. Ты живая, никуда не пропала. А Захар как с цепи сорвался. Все время в мобиле. С тобой. Жаловался, что не хочешь созваниваться, не хочешь видеться, мурыжишь его. Показывал фотки, которые ты слала. А потом сказал, что ты летишь на море и вы можете там пересечься. Я не хотела, чтоб он ехал. Как знала. Надо было остановить его, а я такая: да, лети, если хочешь. Нет, что ты, не обижусь. Дура. Ненавижу себя. Ненавижу тебя!

Подружка Захара принялась рвать на себе волосы, и алые ниточки, извиваясь, полетели на столешницу. Варя молча ждала, когда закончится припадок. Она чувствовала: любой, даже самый невинный вопрос может спровоцировать бешенство. Девушка и так балансировала на самом краю.

Кафе опустело. Посетителям, похоже, надоело наблюдать за истерикой красноволосой девицы. Поймав тяжелый взгляд баристы, Варя жестом пообещала ему заплатить: потерла пальцы друг о дружку.

– В общем, Захар уболтал родителей, чтобы они купили ему билет и накатали согласие на выезд. Виза у него уже была. И он улетел. – Рэдгрэс сникла. – Зачем я это говорю? Ты и так все знаешь.

Варя решила ничего не отрицать, чтобы не вызвать нового припадка. Быстро, боясь потерять детали, она рассовала новую информацию по полочкам памяти.

Захар искал ее, заинтригованный внезапным исчезновением. Его родители узнали о болезни и решили, что Варя заразная, – ничего удивительного, такое в ее жизни случалось, и не раз. А вот дальше начиналась какая-то чертовщина. Варя якобы нашлась, стала переписываться с Захаром и назначила ему свидание за границей. Он полетел и не вернулся.

Варе вспомнилась дата смерти на видео, сделанном Рэдгрэс, и тело будто пронзило током. Как она сразу не заметила? Захар умер в семнадцать лет, в тот самый год и месяц, когда Варя с семьей отдыхала на Сицилии.

Сердце словно ухнуло в пропасть.

«Это ты должна рассказывать о его смерти! Ты ж была там. Это из-за тебя он туда полетел», – прозвенело в ушах. А следом: «Это какой-то знак. Точно говорю, знак!» Похоже, мумия и правда приснилась Варе неспроста. Напомнила о Палермо как раз перед встречей с Рэдгрэс.

– Значит, Захар погиб на Сицилии? – Горло перехватило, как при простуде. – Там его могила?

– Да нет никакой могилы. Он же пропал без вести! – Рэдгрэс остервенело терла глаза. – Написал, что хочет поплавать, и все. Потом смотрю: сообщения не доставляются, звонки не проходят. А я все звонила, звонила… – Она отмахнулась.

Варя понимающе кивнула. Сама недавно обрывала телефон, боясь за Андрея.

– А ты не думаешь, что Захар жив? – спросила она. – Раз его не нашли…

– А куда он, по-твоему, делся? Сраные итальяшки решили, что он стал нелегалом. Как будто все так и рвутся в их вонючую страну! Они его даже не искали, только вид делали. Менты везде одинаковые. А ты! Ты, сука, знаешь больше, чем я. Знаешь и молчишь! – Рэдгрэс шарахнула кулаками по столу. – Ты пришла, чтоб поиздеваться надо мной? Посмеяться в лицо?

Варя покачала головой, лихорадочно соображая, что говорить. Решила остановиться на полуправде. Не отпираться, что общалась с Захаром, все равно Рэдгрэс не поверит. Но настаивать: они не пересекались в Италии.

– Я ничего не скрываю, правда, – сказала Варя. – Мы не виделись, когда он был в Палермо. Я даже не знала, что он пропал…

– Врешь, – прохрипела Рэдгрэс. – Говорю же: он мне все рассказывал.

– Хочешь сказать, Захар написал тебе, – в груди заныло от напряжения, – что мы встретились?

Глаза Рэдгрэс припухли и покраснели, но утешать ее Варю не тянуло. Трудно сочувствовать человеку, который смотрит на тебя точно бультерьер, готовый вцепиться в глотку.

– Написал.

От одного слова внутри все задрожало, и последняя надежда на рациональное объяснение рассыпалась на мелкие осколки.

Они виделись? Они с Захаром виделись?

Когда все уходили из дома, Варя надевала широкополую шляпу, мазалась солнцезащитным кремом и убегала на тайные свидания? Не осознавая этого и не запоминая?

Разве такое бывает?

– Ну, что теперь скажешь, ведьма? – Голос Рэдгрэс стал жестче и глуше. Подходящий тембр для инквизитора. – Захар говорил, что видел тебя, и я ему верю. А тебе – нет.

– Видел? – Варя ухватилась за слово, будто за спасательную веревку. – «Видел» и «виделись» не одно и то же. Может, он заметил меня, но не подошел.

– Хватит врать! – Кулаки вновь обрушились на стол, и Варя подумала, что в следующий раз они полетят в ее сторону. – Почему ты написала мне? Что тебе надо?

– Я уже говорила. Хотела узнать о Захаре…

– Все это время, – Рэдгрэс сунула руку в поясную сумку и достала телефон, – я пыталась доказать родакам Захара, что он полетел в Италию не просто так. Что он поехал к тебе. Я говорила им, а они отмахивались. Даже не сразу вспомнили, кто ты такая. Его мать с отцом могли бы поверить мне. Я была девушкой их сына, а не прошмандовкой с улицы. А они что сделали? Перестали отвечать на мои звонки, вот что! Ну теперь-то я до них достучусь. – Она направила на Варю смартфон. – Назови свое имя и расскажи, как все было. Там, в гребаной Сицилии. Ты видела, как умер Захар?

– Убери телефон. Я же сказала, что ничего…

У Рэдгрэс вдруг изменилось выражение лица: раздулись ноздри, шире распахнулись глаза и отчетливее проступили вены на шее. Это были крошечные детали, сигнализирующие, что у человека родилась новая мысль – смелая догадка, после которой кричат: «Эврика!»

Варя сразу поняла, о чем подумала Рэдгрэс.

– В тот день он встречался с тобой. Ты последняя, кто видел его живым. Так и есть! – Голос нарастал и давил; вспухшие вены, казалось, вот-вот лопнут и брызнут кровью.

Недоброе предчувствие толкнуло в грудь: «Беги!» Варя встала, но Рэдгрэс бросилась вперед и схватила ее за руку. Крепкие пальцы сомкнулись на обожженном предплечье, спрятанном под рукавом рубашки. Боль вспыхнула, заставив Варю замереть. Хуже волдыря только сорванный волдырь. Дернешься – будет мясо.

– Что ты с ним сделала, сука? Говори! Ты убила его?! – Обезумевшая Рэдгрэс тянула Варю на себя.

– Счас тревожную кнопку нажму! – фальцетом закричал бариста.

– Вот почему ты написала мне. Все убийцы так делают! Хотят, чтоб их поймали!

Варя наотмашь хлестнула свободной рукой по губам Рэдгрэс. Взвизгнув, она ослабила хватку, и рукав