Пустая комната №10 - Серафина Нова Гласс

Роза и Кристал истерически хохочут, а Джеки скрещивает руки на груди и поджимает губы.

– Ну и кто тут у нас жирный, а?

Джеки наклоняется и щиплет Кристал за второй подбородок.

– Я беременна, идиотка, – вопит Кристал и бьет Джеки надувной палкой для бассейна, поднятой с земли.

Роза фыркает и шлепает ее по колену.

И тут я вижу Каллума – он выскальзывает из офиса, огибает здание и трусит на барбекю как ни в чем не бывало. Я знала, что он был там. Какого хрена? Он не ответил ни на стук в дверь, ни на мое сообщение, а теперь вот так тайком оттуда выбирается? У него роман с Касс? Боже мой, ну конечно! Очевидно, он был «занят».

Что ж, теперь, когда я знаю его маленький секрет, возможно, он будет более склонен помочь и больше расскажет об этой Майре Медфорд… Я наблюдаю, как он пытается вести себя непринужденно, вклиниваясь в круг беседующих людей. Но получается у него плохо. Он выглядит нервным и неуклюжим. Он похлопывает Барри по спине, кто-то протягивает ему пиво. Каллум озирается и слегка покачивается на пятках.

Господи, Каллум. Это же просто секс. Ты же не банк ограбил. Успокойся. Он замечает меня краем глаза и смешно кивает, приветствуя.

К этому времени Кристал и Джеки щиплют друг друга за животы и сыплют оскорблениями, а Роза бросает в них игральные карты, приговаривая, что им пора повзрослеть. Я пишу свой телефон на кусочке бумажного полотенца и даю его Розе.

– Если тебе что-нибудь придет в голову… Если что-нибудь вспомнишь о Генри, в особенности о последних неделях, позвони мне… Если не трудно.

Роза перестает бросать карты и берет мой номер.

– Да. Конечно. Мне правда очень жаль.

– Спасибо, – говорю я и пересекаю площадку у бассейна, направляясь к Каллуму. Останавливаюсь рядом с ним и вклиниваюсь в разговор.

Дэвид сидит на мотороллере, с котом в передней корзине, и ковыряется в картонной тарелке с ребрышками, стоящей на колене. Насколько я понимаю, Бэбс оживленно рассказывает историю о том, как однажды встретила в аэропорту Дона Хенли, но, увидев меня, прерывается и подмигивает.

– О, Анна! – говорит Барри и быстро берет со складного столика рядом с грилем бумажный стаканчик с пуншем. – Вот. Возьми. Все знакомы с Анной? – с энтузиазмом спрашивает он.

– Нет, спасибо, – отвечаю я, поднимая руку, чтобы отказаться от пунша. – Я просто хотела спросить, не хочешь забрать свою сумку? – обращаюсь я к Каллуму и вижу, как краснеет его шея вокруг воротника.

Барри и Дэвид смотрят на Каллума, а потом снова на меня, как будто ожидают, что сейчас узнают какую-то скандальную новость.

– Мне показалось, что ты забыл ее у почтовых ящиков, и я решила ее забрать на всякий случай, – говорю я, и всех, похоже, устраивает эта история.

Бэбс продолжает рассказ.

– А, спасибо, – говорит он, извиняется и отходит.

– Пойду принесу ее, – говорю я, Каллум следует за мной к лестнице, и тут мы замечаем, что несколько человек на нас пялятся.

– Я лучше подожду здесь, – смущенно улыбается он.

Достаю его сумку, вручаю ему и спрашиваю:

– Так что ты делал в офисе?

На секунду мне кажется, что он грохнется в обморок. Хотя мне все равно, если бы даже и грохнулся. Мне просто надо вытащить из него нужную информацию, не тратя время попусту.

– В смысле? – говорит он, но лицо его выдает – в нем ни кровинки.

– Я видела, как ты оттуда вышел. А я стучалась туда и отправила тебе сообщение. Конечно, меня не касается, чем ты там занимался.

– О господи. Нет, – быстро прерывает меня он. – Это… Нет. Совсем наоборот. Это совсем не то, о чем ты подумала, – произносит он, немного расслабившись.

– Совсем наоборот?

– Касс и я… Нет. У нее просто был… срыв, вот и все. Из-за ее бывшего. Он ее бросил… Наверное, разрыв был довольно эпичным, как в низкопробном реалити-шоу. Вот почему ей пришлось переехать сюда. После нескольких лет совместной жизни он… – Каллум разводит руками. – И периодически она срывается. Я… Я просто зашел, чтобы забрать посылку, а она… Даже не знаю, кажется, была на грани суицида, так что я… О боже. Прости. – Он прикрывает рот рукой, а его взгляд мечется туда-сюда. – Я…

– Ничего страшного. Извини. Я не знала. Рада, что кто-то ей помог. Просто ты выглядел… взвинченным, когда вышел, вот я и сделала выводы. Прости.

– А. Ну… да. Просто столько всего навалилось. В последнее время все… Столько всего, – бормочет он, и я киваю. – Я просто… очень устал.

У меня возникает горячее желание обнять его и сказать, что все будет хорошо, просто ради сиюминутного удовольствия – почувствовать запах одеколона на его коже и его руки на моей спине. Не знаю почему. Не могу это объяснить. На краткий миг я почти раскрываю объятия и притягиваю его к себе, но останавливаюсь. Конечно, я этого не делаю. Как такое вообще взбрело мне в голову?

– Так, значит, ее сердце разбито, – говорю я, зная, что мы оба очень хорошо ее понимаем, гораздо лучше, чем она может себе представить.

Каллум вздыхает, кивает, и мы смотрим друг на друга. И в этот момент я решаю не спрашивать его о той школьнице. Я сама ее найду.

– Ну ладно, спокойной ночи, – говорю я.

Мне кажется, он смотрит на меня с тоской в глазах, но не уверена. Наверное, отвратительно, что меня вообще тянет к кому-то, но одиночество может сподвигнуть на странные поступки, а потеря вместе с предательством превращают его в нечто гулкое, отчаянное и… неописуемое.

– Спокойной ночи, – отвечает он и уходит обратно к группке, в которой по-прежнему размахивает руками и болтает Бэбс.

Он обхватывает себя за плечи, как будто обнимает, и выглядит таким жалким и невероятно печальным.

На последней ступеньке лестницы, перед тем как войти в квартиру, я оглядываюсь и вижу, как из офиса выходит Касс. Выглядит она ужасно. Лицо красное и опухшее, это заметно даже отсюда. Понурив плечи, она бредет к холодильнику с напитками, достает пиво и садится на складной стул в стороне от остальных, как раненый зверь. Наверное, Каллум сказал правду. Я знаю, как выглядят печаль и страх, и именно это написано у нее на лице.

Войдя в квартиру, я сажусь на пол рядом с беспорядочными кучами холстов и бумажными рисунками. Закрываю глаза и слушаю, как соседи подпевают группе Steely Dan, как смеются дети. Я чувствую запахи готовящейся домашней еды. Не знаю, кричать мне