Пустая комната №10 - Серафина Нова Гласс

Разбираю новую стопку холстов, завернутых в полиэтилен. Как раз перед тем, когда решаю закончить и лечь спать, одна картина привлекает внимание. Сердце начинает биться быстрее, и я беру ее в руки.

Это Касс. Он нарисовал Касс. Она смеется, опираясь локтями на колени. Прядь крашеных розовых волос падает ей на глаза. Касс смотрит в сторону, широко раздвинув губы в улыбке, а глаза сверкают. Так, погодите-ка. Может, здесь только один портрет, а не сто, а может, я просто еще не нашла другие, но это не женщина в депрессии после разрыва, склонная к суициду. Если она переехала сюда из-за расставания с мужчиной, значит, встретила Генри уже позже. Так почему же она так счастлива? Судя по всему, портрет написан всего несколько недель назад. Касс оплакивает потерю. Ей разбили сердце. Но кто?

Генри, это ее ты рисовал сотню раз и не мог остановиться?

16

Касс

Сегодня я не отвечала на звонки по ремонту. Да, я сама говорила: не веди себя необычно. Не давай никому повода вспомнить твое странное поведение в этот день, но я просто не могу. Я не в состоянии починить протекающий кран или заменить дверную ручку в сто десятой. Не могу пойти в офис за деталями или ответить на электронную почту, потому что в кладовке лежит завернутый в простыни Эдди, а кондиционер включен на полную мощность, ведь никто из нас не захотел погуглить, через какое время труп начнет разлагаться и вонять.

Я просто сижу на полу в квартире рядом с кроватью, разум мечется между уверенностью в том, что мы поступили правильно, как герои, убрав этого человека с улиц, и беспрецедентным ужасом и чувством вины – ощущением, что я никогда не смогу примириться с собой и попаду прямиком в ад.

Четыре дня. Думаю, это дольше, чем я предполагала, даже в такую жару. Однажды я видела в фильме, что вроде бы запах станет явным только через четверо суток. После того как все покинули площадку у бассейна и легли спать, в утренней тишине я выключила телефон Эдди и сунула в приоткрытое окно пикапа. Хотя потом пожалела, что не воспользовалась его телефоном для поиска, потому что, когда мобильник найдут, он не приведет ко мне. Думаю, у нас есть время.

На мой телефон приходит сообщение. Я игнорирую его. Это не Каллум. Мы договорились не писать и не звонить друг другу. Мы встретимся вечером в офисе, после наступления темноты поедем и найдем место, где… оставим тело.

Когда телефон снова тренькает, я хватаю его с тумбочки и смотрю на экран. Это Роза. О господи. Роза. Зачем она мне пишет? Она никогда мне не писала.

С колотящимся сердцем я открываю его. А там… просто фотография Кристал в красном обтягивающем платье, едва прикрывающем промежность. Текст под фото гласит: «Готова к вечеринке». Не знаю, зачем она мне это прислала, поэтому просто отвечаю смайликом и стараюсь выровнять дыхание, чтобы не стошнило.

Так продолжается до позднего вечера, когда я наконец заставляю себя выйти из спальни и приготовить чашку кофе. Надеваю футболку и шорты, выглядываю во внутренний двор и сканирую взглядом площадку у бассейна. Как будто ничего не произошло. Просто солнечная суббота, как и любая другая.

Сильви поливает растения на балконе, Летти из сто второй красит ногти на ногах, сидя в шезлонге, бассейновские девушки играют в карты, а дети носятся как безумные.

Неужели Роза даже не удивилась, что Эдди не звонил ей со вчерашнего вечера? Конечно, он не похож на мужа, который каждый вечер отмечается и говорит, как скучает и любит, но долго это не продлится. День или два она может считать, что он потерял телефон или в пути плохая связь, но не дольше.

Я думаю о Фрэнке и о том, как сильно его разочаровала. Все ведь только и делают, что разочаровывают его, и меня снова начинает тошнить. Я задергиваю шторы и сижу за кухонным столом в холоде и сумраке маленькой квартирки, пока не наступает время встречи с Каллумом.

Несколько часов спустя я стою перед задней дверью ледяного офиса. Резкий запах отбеливателя и средства для мытья полов щиплет глаза, и я боюсь пошевелиться, пока не придет Каллум. Иррациональный страх, что Эдди не мертв, а лежит там и поджидает меня, чтобы убить, настолько реален, что пробирает до мозга костей, каким бы нелепым он ни был.

Когда в заднюю дверь проскальзывает Каллум, бледный и явно находящийся в панике, я понимаю, что, возможно, он даже в худшем состоянии, чем я. Хотя я совершенно расклеилась, но он совсем не похож на человека, который способен все это провернуть, не выдав нас. Впрочем, сейчас у меня нет выбора.

Он глубоко вдыхает и выдыхает, раздувая щеки.

– Ладно, – вот и все, что он говорит.

– Я все размышляла об этом и решила, что можно поехать на восток, в пустыню. Между нами и Амарилло особо ничего нет, и мы просто… Ну типа… Просто остановимся, когда заедем подальше, – предлагаю я.

Я думала об этом всю ночь и весь день. Вспоминаю сериалы о реальных преступлениях, как копы ловят преступников, думаю о ДНК и криминалистике, о смерти и аде, о своем будущем и о том, что нам все-таки следовало вызвать полицию. Может быть. Не знаю. Я больше ничего не знаю, только хочу, чтобы это закончилось.

– И что потом? – спрашивает он, тем самым подтверждая, что мне придется самой обо всем позаботиться.

Мне кажется, что я нахожусь вне своего тела и стала совершенно другим человеком, потому что произношу странные слова:

– Потом выкопаем яму.

Правда, получается только неуверенный шепот. Но прежде чем Каллум успевает отреагировать, раздается стук в дверь. Мы оба подскакиваем, подавляя крик.

– Это еще кто? – одними губами спрашивает Каллум с укоризненным взглядом, как будто я пригласила кого-то зайти на коктейль.

В ответ я пожимаю плечами и слышу хихиканье и визг бассейновских девушек.

– Ну хватит, Касс! Мы опоздаем, – говорит Кристал.

– Что они здесь делают? – спрашивает Каллум, и тут до меня доходит.

Та фотография Кристал в обтягивающем платье, которую прислала Роза. Вечеринка.

– Вот черт, – шепотом отвечаю я. – Мы собирались поехать в Санта-Фе на Летний блиц.

– Что-что?

– Благотворительный бал.

– Зачем?

Его шепот больше похож на шипение, с уголков губ слетают брызги слюны.

– Это долгая история. Но мне прислали приглашение на всех. Вот