Шантажистка - Алевтина Ивановна Варава

На месте, где в оригинальной версии фото находилась моя обнажённая малолетняя любовница, было прифотошопленно объёмное красное сердце, словно лежащее у меня на руках.

«Люблю тебя. Просто хотел об этом сказать…» – гласили витиеватые буквы на его поверхности.

Я пялился на головоломку, совершенно опустошённый, наверное, минут пять или семь. Не шевелясь.

Лена не отменила последнего курьера.

Но она вообще не собиралась отправлять моей жене эту ужасную фотографию. Лариса получила бы просто открытку, даже если бы я никуда не поехал. По крайней мере, в этот день.

Но кто знает, что Лена Семёнова придумала бы на следующий.

Неужели я действительно свободен? Неужели это может быть правдой?

В конце концов я всё-таки принял решение, что спать лучше в своей постели. Я очень тихо разделся в ванной, проверил вещи на предмет следов крови, помады или предательских белокурых волос (моя жена – брюнетка), и сунул вещи в корзину с грязным бельём. А сверху на всякий случай кинул полотенце, висевшее на крючке.

Потом надел пижаму, которая сохла на батарее – чтобы не искать в спальне ношенную и не разбудить этим жену.

Я смог прокрасться в нашу комнату и лечь так, что Лариса даже не пошевелилась.

Смотреть на неё не было никаких сил. Ведь я её предал. Впервые за всю нашу семейную жизнь.

Можно ли считать эту вынужденную измену настоящей изменой?

Приходилось признать, что да.

Потому что я захотел этого сам. Потому что я сам это начал. Потому что я получил удовольствие.

Незабываемое удовольствие, если уж на то пошло. Пережитое будоражило меня до сих пор. Моему телу понравилось это безумие. Моё тело, чёрт побери, было в восторге.

Что же я за человек, если думаю так теперь? Если продолжаю то и дело непроизвольно улыбаться?

А с другой стороны, кто бы на моём месте сдержался в подобной ситуации? Нужно было быть полным ослом, чтобы предположить, что сформировавшаяся обнажённая красотка (всё-таки Лена Семёнова была красива – этого не отнять) может оставить меня совершенно равнодушным.

Да, я был полным ослом, которого в очередной раз развели.

Но, может быть, он действительно был последним – и эта бестия переключится со своими играми на кого-нибудь другого. В конце концов, что я могу ей дать?

Почему-то хотелось верить, что эта ночь Лене понравилась. Что моё стареющее тело её не разочаровало. Хотя я был максимально заинтересован в обратном. Почему-то для меня было важно, чтобы наше соитие оставило её в таком же восторге, в каком – надо признаться себе, хотя бы сейчас, когда всё закончилось и закрыты глаза, – оставило оно меня.

Я снова улыбнулся.

И неожиданно легко и быстро провалился в освежающий, сладкий и наполняющий силами сон.

В ту ночь Лена Семёнова приснилась мне впервые. Реальная и осязаемая, настоящая и будоражаще привлекательная. Вожделенная.

Пробудился я от молодецкой эрекции, словно мне снова было двадцать лет. Тело жаждало повторения вчерашнего бесчинства. Сопящая рядом жена показалась серой, какой-то помятой, словно потасканной. Скучной. Даже отталкивающей.

И старой.

Я смотрел на её приоткрытый рот, на крошку белого налёта в правом уголке губ, на грязный след не до конца снятой туши у левого глаза, на морщины, которые прочертили по лбу Ларисы глубокие продольные линии. Смотрел на подушку, которая частично выпала из наволочки, пока жена ворочалась во сне. На одну из Ларисиных грудей, вывалившуюся из не до конца застёгнутой рубашки её пижамы.

Обвисшая, растянутая кожа растеклась пятном по простыне и выглядела отталкивающе.

Мимолётная мысль разбудить жену пропала.

Я осторожно встал и поковылял в ванную.

Закрыл дверь. Спустил пижамные штаны. Провёл пальцем по напряжённому члену.

Мочеиспускание не решило проблему.

Я открыл в своём смартфоне режим «инкогнито» и ввёл в поисковую строку слово «порно».

В лице каждой шлюхи, бесстыдно выставлявшей себя напоказ в откровенных видео, с помощью которых я избавился-таки от напряжения при помощи правой руки, мне виделись черты Лены Семёновой…

Глава 16

Со мной начало происходить что-то дикое и неправильное. Это походило на наваждение. Но я мог думать только о своём безумном приключении в гостиничном номере.

К обеду я с ужасом поймал себя на том, что жду нового сообщения от Лены и хочу, чтобы оно пришло. Я желал встретиться с ней снова. Встретиться с ней так же. Пусть бы даже и сегодня же вечером.

Это не могло происходить на самом деле.

Я пробовал вразумить себя. Пробовал перед сном удовлетворить свои внезапные аппетиты законным способом – с женой.

И жена осталась весьма довольна! Потому что вышло это у нас очень и очень долго. А всё потому, что закончить с ней у меня так и не получилось.

Лариса иногда очень тихо постанывала, точнее, скорее выдыхала звук «А». И почти не двигалась. Лариса всегда закрывала глаза (раньше меня это не смущало). Она совсем не находила применения своим рукам. Один раз, когда булькнул Ларисин телефон, она не придумала ничего лучшего, чем глянуть пришедшее сообщение (а как только я пошёл на попятную, на него ответить).

А ещё Лариса располнела. Точнее, не так. Она была очень даже в форме – в одежде. До сего дня мне казалось, что и без одежды тоже. Вообще, я довольно давно об этом не думал. Но у Ларисы был рыхлый мягкий живот, покрытый растяжками после двух родов, её бёдра расплывались по кровати, её задница обвисла и покрылась бугорками – это неожиданное открытие я сделал, попытавшись развернуть жену так, чтобы не видеть её лица, в надежде, что это поможет.

Я был противен сам себе.

Но я её не хотел.

Я хотел шестнадцатилетнюю школьницу.

Это было безумием.

От брезгливого ощущения по отношению к самому себе я очень долго не мог уснуть и в конце концов принял снотворное.

И бесстыжие тяжёлые сны с участием Лены Семёновой опять заклубились в моей больной голове старого извращенца. Никак иначе я уже не мог себя оценивать.

Лена не написала мне ни завтра, ни послезавтра. Она больше не писала мне вообще.

Но думал я только о ней.

Не нарочно. Умом я вовсе не хотел продолжения этих ужасных и противоестественных отношений.

Но я оказался в ловушке, куда более страшной, чем первая западня, расставленная для меня Леной Семёновой. В ловушке собственной похоти.

Похоти, о которой я забыл на столько десятков лет, если вообще знал когда-либо.

До появления в моей жизни Ларисы у меня, как и у любого молодого парня, бывали безумные романтические приключения. Не раз и не два в юности проводил я ночи с девушками, имён которых не знал, потому что не удосужился их запомнить в начале вечеров, когда мы знакомились. Трижды до отношений с Ларисой я успел пожить с дамами – однажды