Башня из слоновой кости - Паола Барбато

лет он работал дактилоскопистом в криминальной полиции, и все последние усовершенствования в области оборудования сделали его работу еще увлекательнее. Он любил приезжать на место преступления и каталогизировать сотни отпечатков. Он побывал в доме той женщины, Мариэле Пировано, а потом провел и работу в квартире этажом выше, которую снимал Эудженио Пироцци. Когда заместитель квестора Дионизи вызвал его, чтобы провести дополнительный осмотр, Габриэле очень удивился, поскольку был уверен, что все сделал безупречно и тщательно и в первый раз. Но Дионизи поставил задачу неожиданным образом.

– Нужно найти в доме Пировано хотя бы один отпечаток Пироцци. Один, больше не надо, подойдет на шариковой ручке, на чайной ложке, главное, чтобы был.

– Хорошо, найду.

– А потом нужно найти отпечатки Пировано в любом другом помещении дома Пироцци, кроме уже осмотренных.

Просьбы прозвучали не слишком странно, и Габриэле взялся за работу с охотой. Но в доме Пировано, помимо уже зарегистрированных, он нашел только другой тип отпечатков – старые следы кого-то, кто трогал коробки. Довольно маленькие руки, вероятно, женские или юношеские. И больше ничего. Он перешел в квартиру Пироцци и там изрядно попотел. Проверял и перепроверял, но результаты не менялись. Можно было отправить их Дионизи по почте и избежать хлопот, но заместитель квестора был хорошим человеком, и это дело его уже изрядно измотало. Габриэле поднялся на второй этаж управления и, глубоко вздохнув, постучал в дверь.

– Входи.

Дионизи сидел за столом с привычным видом побитой собаки. Увидев вошедшего, он чуть оживился.

– А, Стефани. Заходи, заходи, нашел что-нибудь?

– Кое-что нашел. – Габриэле подошел к столу и, не садясь, протянул папку.

Дионизи даже не открыл ее.

– Плохие новости?

– Плохие… это как посмотреть, – замялся дактилоскопист, но взгляд собеседника был слишком настойчивым. – Если по вашему запросу, то да, новости неутешительные.

Дионизи откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул.

– Никаких отпечатков Пироцци в доме Пировано, – подытожил он.

Стефани покачал головой.

– И никаких отпечатков Пировано в доме Пироцци?

То, что это был вопрос, подразумевало надежду, но Габриэле пришлось снова покачать головой.

– Я не ограничился отпечатками, искал любые следы и ничего не нашел. Только в кладовке и ванной были отпечатки, пот, волосы, даже ресница. Но спальня чистая, как и все остальные комнаты, включая кухню.

– То есть теория о романе становится менее правдоподобной.

– Я не делаю выводов, я просто выполняю свою работу.

– Знаю, и ты все сделал безупречно. Спасибо.

Но Габриэле не уходил.

– Что еще?

– Кое-что все же всплыло.

– И чего ты ждешь? Говори.

– Я нашел отпечаток, частичный, под крышкой унитаза.

– Пировано?

– Нет, и не Пироцци. Поскольку это был единственный чужой отпечаток, я решил проверить его в системе и нашел совпадение. Он частичный, поэтому результат тоже частичный. Но он в базе и принадлежит Джованни Сабадини.

– Кто это? – удивился Дионизи.

– Мелкий преступник, два приговора за кражу, пустяки, квартирный вор.

– А где сейчас этот Сабадини?

– Не знаю, это не моя…

– …работа, ты прав. Хорошо, Стефани, молодец. Все в папке?

– Да, но… – Габриэле чувствовал себя неловко.

– Ради бога, не тяни кота за хвост. Есть что-то еще?

– Да, точнее, нет, ничего нет.

Дионизи отличался ангельским терпением, но сейчас ему хотелось поскорее закончить этот разговор.

– Стефани, говори уже.

– Вы просили искать отпечатки Пировано во всех комнатах, кроме прихожей, коридора, кладовки и ванной. Я искал. Обшарил все остальные комнаты буквально по сантиметру.

– И не нашел, понял.

– Там вообще не было никаких отпечатков.

Дионизи нахмурился.

– Но это невозможно.

– Я тоже так подумал, даже самая дотошная уборщица не оставляет такой чистоты. При этом, уверяю вас, в квартире было чисто, но не стерильно. И все равно – никаких отпечатков.

– Да, странно, – задумался Дионизи.

– Вы меня слышите?

– Конечно, слышу.

И все же Габриэле почувствовал, что его слышали, но не слушали. Поэтому он сказал прямо:

– Никаких отпечатков ни в одной комнате. Ничьих. Даже жертвы.

12

Мара открыла глаза, и ее встретил вихрь светлых волос. Это были локоны блондинки, слегка рыжеватого оттенка, и первым ее порывом было протянуть руку и сказать: «Клара».

Но лицо, которое склонилось к ней, чтобы коснуться лбом ее лба, принадлежало не дочери.

– Я всегда знала, что ты думаешь, будто я похожа на нее. Хоть ты и не говорила, – прошептала Беатриче.

Мара не слышала этот голос семь лет, и волна чувств, захлестнувшая ее, оказалась сильнее смятения и ужаса от увиденного в саду. Она крепко обняла молодую женщину и закрыла глаза…

она уже не девочка

даже Клара уже не ребенок

…и ощутила покой, хотя знала, что на это не имеет права. Она позволила этому мгновению длиться как можно дольше, но потом воспоминания вернулись, очень ясно. Она снова открыла глаза. Беатриче все еще была здесь, за ее спиной стояли Мойра и Фьямма, чуть поодаль – Джерри. Они находились в зеленой комнате, Мара лежала на своей кровати, опираясь на гору подушек.

– Ты правда здесь? – спросила она у девушки, которая уже не была девушкой.

– Я приняла приглашение, – улыбнулась Беатриче.

– Чье приглашение?

– Синьора Кастанья.

– Ради бога, никаких фамилий! – вмешался Джерри из глубины комнаты.

– Хватит, не смеши нас! – огрызнулась Мойра, садясь с другой стороны кровати.

Небо светлело, призраков не было – их всегда прогоняет свет.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Мойра.

Мара устроилась поудобнее на подушках. Болело плечо, и она была уверена, что на левой ягодице, которая первой коснулась земли, расползается синяк размером с Гренландию.

– Я видела призрака.

Она не то чтобы верила в это, но не хватало сил ходить вокруг да около.

– Но я еще не приехала! – тут же улыбнулась Беатриче.

– Это был мужской призрак, – улыбнулась в ответ Мара.

– О, они не выбирают. Являются тем, кто призывает их с добром.

– Нам слушать эту сказку, или вы хотите остаться наедине? – снова вмешалась Мойра, стараясь говорить строго, но получалось у нее плохо.

Мара рассказала, как ей привиделся в саду элегантный мужчина. Волосы зачесаны назад, усы, привычный костюм хорошего кроя. Объяснять, как она испугалась, не пришлось – это и так было очевидно.

– Это невозможно! – воскликнул Джерри.

– Напротив, вполне возможно, – возразила Беатриче, уже воодушевившись. – Меня они часто посещают, я и не думала, что у нас с Мариэле есть и эта общая черта.

Впервые с пробуждения Мара заметила, как оживилась Фьямма. Она закатила глаза – и на этом все. Да, все возвращалось, как в «Структуре», в те годы.

Беатриче пробыла там всего год, но будто никогда не уходила.

– Короче, – подытожила Мойра, внося