Башня из слоновой кости - Паола Барбато

– Это неправда, – возразила Мойра. – Ты любила своего отца. И я знаю, что любила мать, потому что я была рядом, когда она умерла. И ни одному из них ты ничего не сделала.

Мара нахмурилась. Она редко думала о родителях.

– Может, я не была готова. Не знаю.

– Тогда посмотри на нас троих. Ты нас любишь. Меня, Беатриче, Фьямму, и Марию Грацию тоже. Ты любишь нас, но защищаешь от самой себя. Ты сама сказала, что не хочешь касаться еды, которую мы едим, не хочешь трогать нас голыми руками. Это тоже любовь.

Мара не ответила, ее взгляд беспокойно заметался.

– Я была бы так счастлива, если бы ты могла увидеть себя моими глазами, – вздохнула Беатриче. – Ты мой идеал.

Мара попыталась рассмеяться, но вышел какой-то хрип.

– И мой тоже, – с усилием добавила Фьямма.

– О себе такого не скажу, – честно ответила Мойра, – но я вовсе не считаю тебя ничтожеством. Я думаю, ты очень умна, и неправда, что любой мог бы сделать то, что умеешь ты. Ты ведь сама заметила, разве нет? Те, кто взялся тебя подставить, берут неверные, грубые дозировки. Это люди без знаний, без подготовки. Спорим, ты могла бы выйти в сад Джерри и сразу указать на все ядовитые растения? И извлечь яд как минимум из половины. Или я ошибаюсь?

– Не ошибаешься, – сама того не осознавая, Мара заговорила почти мечтательно. – Там есть дикий болиголов, клещевина, несколько пасленовых, хотя ягод на них мало. И олеандры. Я видела на дорожке рододендрон, но это мелочи. Все растения содержат токсичную часть, и если знаешь, как ее извлечь – дело в шляпе.

– Только это не игра, а искусство, – улыбнулась Мойра. – Каждая из нас достигла высот в своем искусстве. Фьямма обманет кого угодно, Беатриче знает смерть лучше самой смерти, а я… скажем, я хорошо разбираюсь в людях. И вижу зло. В себе, в тебе, во всех нас. Ты знаешь мое мнение: наше место не на свободе, а под замком.

– Ну нет! – запротестовала Фьямма.

Мойра развела руками.

– Но пока мы на свободе. И пускаем в ход наше искусство. Единственным известным нам способом.

В дверь постучали, но без привычной учтивости Джерри. Мойра тут же напряглась, но Фьямма…

щелк

…вскочила, и за дверью оказался он – только осунувшийся, будто постаревший.

– Я должен принести вам извинения, синьора Пировано, – начал он. – Вы были правы.

Джерри проводил их в небольшую комнату. Все они уже видели подобные помещения – в шпионских фильмах, триллерах или историях про зомби-апокалипсис. Комната с множеством экранов, на каждом из которых видно героев. Комната видеонаблюдения в доме Джерри была чуть больше кладовки, но с достаточно четкими черно-белыми экранами, чтобы можно было различить людей, проходивших перед камерой, и понять смысл их движений.

Джерри начал с извинений и продолжил извиняться и после.

– Не хочу сказать, что не верил вам раньше, синьора Пировано. Конечно, историю о призраке я не мог принять всерьез, но предположение, что вы могли принять тень, растение или садовый декор за человека, которого обвиняют в убийстве, – это гипотеза, которую следует рассмотреть, хоть и скептически, с должным уважением к гостю по крайней мере. Так что не думайте, что я заперся здесь, только чтобы доказать свою правоту. Безопасность этого дома для меня превыше всего, но, пожалуйста, не считайте это делом принципа.

– Если вы продолжите в том же духе, мы все так и подумаем, – отрезала Мойра.

Совсем поникший Джерри решил все же показать то, ради чего привел их сюда. Он кивнул на экран слева, самый нижний из трех. Изображение было направлено не на дом, а от дома к саду, и Мара сразу узнала ракурс, поскольку вдали виднелся край бассейна. Камера, должно быть, находилась прямо над ее стеклянной дверью. Время совпадало – два часа ночи. Четыре женщины смотрели на экран, а Джерри быстро прокручивал запись.

– Видите? Заметили?

Все покачали головами.

– Вот именно.

– Что мы должны были увидеть? – спросила Мара.

– Вы рассказали, что не могли уснуть, ворочались в постели, возможно, ходили в ванную, я не смею уточнять детали. Главное в том, что, по вашим словам, около двух часов вы вышли в сад, и сработали автоматические фонари.

Тут все поняли: на записи фонари в саду ни разу не зажглись. Не было ни единого луча света, который мог бы подтвердить, которые могли бы указывать на то, что Мара ходила в ванную или отодвигала штору при включенной лампе. На экране они видели ночной пейзаж при чуть ветренной погоде, но без проблеска света.

– Ничего не понимаю. Я выходила, и уверяю вас, фонари зажглись.

– Это я знаю, – с жаром подтвердил Джерри. – И знаю, потому что проверил записи с другой камеры – угловой.

Он показал экран ниже. В слепой зоне сада, где едва различались кусты, в два часа ночи мелькнул отблеск света, идущий справа.

– Здесь автоматическое освещение зафиксировано. Не говоря уже о том, что, когда вы потеряли сознание, синьора Корианджели бросилась вам на помощь, тоже выйдя в сад и снова включив фонари. Когда вы позвали нас, мы прибежали – я, Фьямма и синьорина Сантьяпики, которая приехала меньше часа назад и хотела сделать вам сюрприз за завтраком. Но на записи этой камеры фонари никогда не зажигаются, и если вернуться назад… смотрите.

Он перемотал запись назад, время шло в обратную сторону: с двух до часу, с часу до полуночи, с полуночи до одиннадцати. В саду всегда была кромешная тьма. Затем внезапно, в десять пятьдесят девять, свет из комнаты залил пространство перед окном.

– О боже! – воскликнула Мара.

– Именно. Это запись вчерашнего вечера, до одиннадцати все шло как обычно, но ровно в этот момент был включен зацикленный фрагмент, который, видимо, загрузили на сервер каким-то образом – не знаю кто, когда и как давно. Я взял на себя труд проверить запись вчерашнего дня, и, действительно, если присмотреться к микродвижениям в саду – ветру, падающим листьям, – это всегда один и тот же отрезок, с одиннадцати вечера до трех утра, после чего возобновляется прямая запись.

– То есть камеры не зафиксировали, что мы делали, и не зафиксировали присутствие человека, если это вообще было присутствие, – ровным голосом заметила Мойра. – Я думала, вы проверяете все записи.

– Я очень занятой человек! И не сижу целыми днями, просматривая записи с камер моих домов! – Задетый за живое, маленький человек побагровел. Остальную информацию он явно собирался утаить. – И все же я решил убедиться и проверил