Пустая комната №10 - Серафина Нова Гласс

при виде него я замираю. Скорее всего, кому-то в ящик бросили чужое письмо и его вернули, чтобы оно попало адресату. Такое уже случалось. Обычно жильцы оставляют письма на почтовых ящиках или под дверью, но ничего странного тут нет. Однако мне все равно это кажется подозрительным. И мне страшно открывать письмо.

Я внимательно осматриваюсь – не наблюдает ли кто. Даже не знаю почему. Просто сейчас у меня ощущение, что за мной наблюдают. Я веду себя как параноик, но это вполне объяснимо. Кто бы ни был параноиком на моем месте? Хватаю конверт и распахиваю дверь. В офисе тихо, и в воздухе еще витает не слишком сильный запах чистящего средства.

Я сажусь за стол и открываю письмо. Оно написано от руки печатными буквами. И от выведенных в нем слов у меня замирает сердце. Дрожащие руки не могут удержать листок, и он летит на пол. Когда я поднимаю его, то замечаю на обратной стороне карту. Я сажусь и перечитываю письмо еще раз.

«Я знаю, где ты его закопала», – начинается записка, и слезы ужаса и паники застилают мне глаза, так что слова расплываются.

«Надо было быть повнимательнее или отъехать подальше на пару миль, тебе следовало заметить, что ты не посреди пустыни, а на окраине города. В том месте, где ты копала, собираются построить новый жилой комплекс. Очень глупо».

Несколько раз моргаю, глядя на записку. Наверное, я никогда еще не пребывала в таком оцепенении. Я как будто не могу вынести еще и это, не в силах даже физически отреагировать. В голове крутится мысль: кто может знать? Кто может знать, что мы сделали? Как? Мы были осторожны. Никто за нами не следил. Как, черт возьми, кто-то узнал место? Но вот оно, на карте. Мы сглупили и не увидели, что до города рукой подать…

Да кто вообще пользуется картами? Я даже не знаю, что означают эти точки! Нам казалось, что мы посреди пустыни. Ехали туда целую вечность. И надо же было такому случиться, что если бы мы проехали еще пару миль, то оказались бы в центре какого-то городка. Вот уж повезло так повезло, мать твою!

Я встаю и пытаюсь дышать, комкаю листок и швыряю его в порыве ярости. Кто мог узнать? Почему он просто меня не выдал? Зачем это писать? Это что, пытка, кто-то хочет посмотреть, как я мучаюсь за то, что совершила? Вот для чего все это?

Я не могу сказать Каллуму. Он потеряет рассудок, ему и без того с трудом удается сохранять хладнокровие. Я сама разберусь. Кто бы это ни был, я должна быть на шаг впереди. У кого-то есть доступ к моему телефону? Это единственный способ узнать, верно? Машин там не было. У кого может быть доступ к моему телефону? Я расхаживаю по офису и ломаю голову, кто это сделал и по какой причине, но не нахожу ответа. Однако что-то же надо предпринять.

Надо переместить Эдди. Вот и все. Я просто… перевезу его. И на этот раз все сделаю правильно. Оставлю телефон дома. Скажу всем, что еду ночевать к отцу и вернусь утром, чтобы никто не гадал и не строил предположений… а потом поеду на север. Да. Так и следовало сделать с самого начала.

До Дуранго в штате Колорадо всего несколько часов езды на север, и там настоящие зеленые деревья, горы и реки, а не бесплодный ландшафт. Бесконечное количество способов спрятать тело, а не только песок, глина и плоская местность. Там никто не собирается строить жилые дома. Я знаю это место. Знаю, что нужно сделать. Времени на раздумья нет. Этот человек может сдать меня в любой момент. Я должна его опередить.

Когда около трех часов возвращается Каллум, моя машина собрана и готова к отъезду. Он входит в офис, плохо изображая человека, зашедшего за посылкой. Вот же придурок. Почему он не может просто вести себя естественно?

– Да входи же, – говорю я, он нервно проскальзывает внутрь и закрывает за собой дверь.

– По пути сюда с парковки я уже услышал сплетни. Так, значит, он официально числится пропавшим? – спрашивает он спокойнее, чем я ожидала.

– Да, Роза заявила в полицию.

Я рассказываю ему о том, что Эдди не работал дальнобойщиком, и мы оба согласны – в случае чего это только нам на пользу.

– Ну мы знали, что это произойдет. Мы выиграли несколько дней. Похоже, Эдди уже вызывает много подозрений, – говорю я.

– И все, что найдут в его телефоне из пикапа, будет нам на руку. Наверняка там что-то ужасное, не имеющее к нам никакого отношения, так я думаю. Пока что все складывается отлично.

Боже, если бы он только знал.

– Слушай, – говорю я, запихивая в стоящий на столе красный переносной холодильник несколько сэндвичей и бутылки с водой. – Мне надо повидаться с отцом. Я уеду до завтрашнего вечера. Он плохо себя чувствует.

Каллум краснеет, его плечи напрягаются.

– С отцом.

– Да, а что?

– Ты же не… Ты же не сбегаешь из города? Ты…

– Что?! Какого хрена? Нет. Хотя было бы здорово, – рявкаю я.

– Ну ладно, прости. И говори потише, – шепчет он, прикладывая палец к губам.

– Ты серьезно? Думаешь, я настолько тупая, что могу нарисовать мишень у себя на спине? Эй, кое-кто сбежал из города, никому не сказав, причем в тот самый день, когда исчез этот парень. Ну да, конечно.

– Ладно. Я просто не ожидал, что ты уедешь.

– Просто навещу отца и завтра вернусь. Я уже сказала жильцам. Если возникнут проблемы с сантехникой, пусть вызывают водопроводчика. А остальное может и подождать полдня.

– А, ну хорошо, только возвращайся поскорее, потому что, если что-нибудь… ну… случится, а мы не можем перезваниваться или переписываться… Даже не знаю. Мы просто должны держаться вместе.

– Хочешь поехать со мной? – спрашиваю я, зная, что такого не будет.

– Это будет выглядеть совсем странно, так что нет. Но я серьезно. Возвращайся быстрее.

– Боже мой, Каллум. Я вернусь, – говорю я, он неуверенно кивает, выходит через главную дверь, и я закрываю ее.

И тут меня впервые осеняет: а что, если я не вернусь? А если на этот раз я возьму те деньги (все они завернуты в полиэтилен и надежно спрятаны в рюкзаке Эдди) и просто исчезну?

Во время долгой поездки по пустыне я не перестаю об этом размышлять. Стекла опущены, по радио играет песня Джорджа Стрейта, иногда прерываемая скрежетом. Такое ощущение, что случился апокалипсис, а меня здесь забыли. Темнота