Ночные гости - Альбина Равилевна Нурисламова

– Но что-то пошло не так, да? – спросил Никола.

Дед Коста склонил голову.

– Утром воспитатель обнаружил Владо. Дверь в комнату одержимой Сары оказалась приоткрыта, Владо стоял в дверях. Я видел, как его увозили в больницу. Господи, это было ужасно. Он ничем не напоминал себя прежнего: глаза выпучены, рот широко открыт, спина согнута, голова торчит вперед, как у черепахи. Руки Владо тряслись, ходуном ходили, а самое страшное – он был седой! Можете представить себе совершенно седого подростка?! Это же противно человеческой природе. Время от времени он принимался бормотать: «Она там. Она все время там ждет». Владо увезли в больницу, но прожил он не более недели. Нас в случившемся никто не заподозрил, а сами мы, конечно, помалкивали. Все решили, что Владо пробрался в комнату одержимой Сары, он и виноват в случившемся. Но мне не дает покоя…

Старик тяжело дышал.

– Дед Коста, вы и вправду были детьми, не отдавали себе отчета в последствиях, – сказал Никола.

– И этот Владо вас достал, – подхватил Стефан.

– Вы не понимаете! – вскричал старик. – Вины с себя не снимаю, какой бы ни был Владо, а ведь он человек. Судить да наказывать – дело Божье, не человеческое. Хотя да, детьми были, не ведали. Но не только это меня мучает. – Он пожевал губами и выпалил: – А то, что Сара вправду была в подвале!

– Что? – спросил Александр.

– Я видел ее! Мимо той двери мы старались не ходить, а если приходилось, то пробегали быстро. Ее заперли, не открывали, но однажды так вышло, что я оказался поблизости и увидел… – Старик задрожал. – Дверь была открыта. Не настежь, но приотворена. Мне бы пройти скорее, но какая-то сила заставила меня повернуть голову, и я увидел ее. Одержимую Сару! Я видел в темноте комнаты что-то еще более темное, и тьма шевелилась, двигалась. Там стояла человеческая фигура – детская, ростом с десятилетнего ребенка. Я видел, как горят ее красные глаза, а еще слышал шепот. Одержимая Сера взывала ко мне из тьмы, шептала: «Иди сюда, иди, я жду». Я был в двух шагах, секунда – и вошел бы! На мое счастье, мимо проходил один из учителей, заметил меня, стал ругать, увел подальше. Оглянувшись, я увидел: дверь закрыта, на ней висячий замок. Но клянусь, она была открыта!

Больше старик Коста ничего об этом не рассказал.

Друзья некоторое время молчали.

– Где та комната? – спросил через пару минут Александр.

– Не пойду вам ее показывать, думал, смогу, но нет, – вздохнул старик. – Спасибо, выслушали, мне вроде полегче стало. А комната с противоположной от входа стороны здания. Там лесенка вниз. Но вам туда ходить ни к чему.

Друзья оставили старика сидеть в тенечке, а сами решили закончить осмотр заброшенного замка. Никола больше не намеревался подходить ко дворцу, хотел осмотреть башни, тогда как Стефан и Александр собирались полюбоваться видом с главного балкона дворца, поэтому друзья разошлись, договорившись встретиться через час.

– Дед Коста, жди нас, – сказал Стефан. – Мы скоро.

Первым вернулся Никола. Он обошел разрушенные башни, осторожно прогулялся по стенам, поглядел сверху на бесконечное море деревьев, домики, казавшиеся игрушечными с такой высоты, и тонкие ленты дорог далеко внизу.

– Ребят нет еще? – спросил он старика, который курил очередную сигарету.

Ответить дед Коста не успел: они оба увидели Стефана, который направлялся к ним с широкой улыбкой.

– Александр куда запропастился? – нахмурился Никола. – Ехать пора.

– Я думал, он уже тут, – ответил Стефан. – Мы наверху были, он сказал, что спускается.

Друзья и дед Коста посмотрели друг на друга. Еще ничего не случилось, никакого повода для беспокойства: Александр – взрослый парень, ходит по территории замка, фотографирует.

Но все трое знали: что-то случилось. Так и вышло.

– Он в комнату одержимой Сары пошел, придурок! – крикнул Никола, и они со Стефаном рванули в ту сторону.

Старик поспешал за ними, как мог.

Обогнув здание, они увидели ту самую дверь, которая всегда, даже после того, как люди покинули приют, была заперта на замок. Пара ступенек вниз – все, как говорил дед Коста. Только вот дверь оказалась приоткрыта. Трое людей подоспели в тот момент, когда изнутри вышел Александр.

«Балбес, чего тебя туда понесло, как ты вообще ее открыл», – хотел сказать Никола, но слова застряли в глотке.

Человек, на которого он смотрел, ничем, кроме роста и одежды, не напоминал веселого, говорливого, безбашенного Александра. Глаза его были пусты, напоминая окна покинутого дома. Рот приоткрыт, черты искажены, левая половина лица перекошена, точно несчастный перенес инсульт. Движения заторможенные, руки трясутся, голова еле держится на шее, а волосы…

Густые черные волосы Александра были абсолютно белыми. Седыми.

– Она там, – неузнаваемым голосом произнес он. – Она всегда ждала там.

Поглядев за спину друга, Никола увидел, как во мраке особой комнаты кто-то движется. Одержимая Сара, мертвая маленькая девочка смотрела прямо на него. Едва не теряя сознание от ужаса, Никола видел, как горят ее красные глаза, слышал ее голос.

«Иди сюда, – говорила одержимая Сара, – иди, я жду».

Назови свое имя

В этом поселке Гена оказался не по своей воле и не от хорошей жизни. Черная полоса, которая перечеркнула усилия последних лет, замазала все хорошее и никак не желала заканчиваться.

Горюново – так назывался поселок. Уже от названия веяло безысходностью, отчаянием и тоской, а ведь как вы лодку назовете, так она и поплывет. Вот и было в поселке серо и уныло: двухэтажные панельки, кривые частные домишки, магазины со скудным ассортиментом и непромытыми мутными витринами, разбитые дороги. Даже собаки брехали вполсилы, даже машины ехали неохотно, с громким кряхтением.

На всем лежала печать умирания, бесхозности; все, кто могли, давно уехали пытать счастья в больших городах, оставались те, кому ехать некуда. О том, чтобы вернуться, никто точно не помышлял – а вот Геннадию пришлось.

Как говорится, прибыл по месту регистрации. Иные пункты назначения отсутствовали.

В поселке городского типа Горюново, который затерялся между плоских, унылых полей и скудных перелесков, когда-то жили бабушка и мать Гены. Сам он тоже здесь жил лет до шести, а потом они с матерью уехали в город.

После бесконечных попыток найти сыну отца, а себе, стало быть, мужа, мать спилась и умерла. Это было давно. Гена мать не осуждал: мыкалась, бедная, всю жизнь по чужим углам, в поисках счастья, которое вечно убегало от нее и пряталось.

Для себя Гена решил: он станет успешным. Вопреки и назло. Стиснув зубы