Сестра русалки - Майя Эдлин

Соня оборачивается, выискивая кого-то взглядом.

Неподалеку в прорехах разросшейся аллеи мелькают два знакомых силуэта.

– Это Измайловы? – От любопытства я привстаю на носочки. – Дядя Витя с Юлей? Ему уже сколько? Шестьдесят пять?

Поглощенные друг другом, чета Измайловых медленно бредет вдоль аллеи на встречу со своими покойными родственниками.

– Не уходи от темы, – одергивает меня Соня, и я виновато пожимаю плечами.

– Дедушка умер, Нина пропала… Столько всего произошло… Я сбежала и не смогла вернуться. Не нашла в себе…

– Сил? Смелости? Дурости? – услужливо перечисляет Соня.

– И того и другого. – Я запускаю руку в сумочку, чтобы сменить неприятную тему. – А я привезла тебе новое издание «Художника мрака». Лимитированное.

– И чем оно уникально? – Она с готовностью принимает из моих рук подарок.

– Концовка другая.

– Ого. – Соня с интересом перелистывает книгу в самый конец и вслух читает:

К холсту художник повернулся,

Чтоб время даром не терять.

Смешал он синий и зеленый,

Русалку начал рисовать.

Та, за работой наблюдая,

Подплыла к берегу пруда

И тихо песню затянула,

Влюбленных вздохов не тая.

Его израненное сердце

Забилось в ритме ее слов.

Он на колени опустился,

И закипела в венах кровь.

Русалка руку протянула,

Его ладонь в свою взяла,

И от ее прикосновенья

Вмиг закружилась голова.

Она несмело улыбнулась

И за собою увлекла,

Его измученное тело

Вода охотно приняла.

На дно пруда он опустился.

Русалка пением своим

Сняла, как кокон, с него старость,

И снова стал он молодым.

И излечился он от шрамов,

И почернела седина,

И понял он – любовь русалки

Была столь искренне сильна.

Он заключил ее в объятья.

С тех пор прекрасен дикий пруд,

Где под притихшей старой ивой

Отныне лилии цветут.

– Да ты у нас стала сентиментальной, – смеется Соня, кивая на лилии в моих руках.

– Ах да, это тоже тебе. – Я протягиваю букет и указываю на книгу в ее руках. – Думаешь, слишком слащаво?

Соня оглядывается на Измайловых, которые под ручку бредут по заросшим кладбищенским тропинкам.

– Она была плохой, убивала людей. Он был хороший, но изранен прошлым. Они встретились и исцелили друг друга. – Соня неожиданно серьезно смотрит мне в глаза. – Ты даже не догадываешься, насколько новая концовка правдоподобна. Ромке понравится.

– Как Ромка? – подхватываю я.

– Нормально. Мы недавно переехали в новый дом, максимально удаленный от Тихого озера, – радостно делится она. – Там парк рядом и пруд с уточками, очень красиво. Заходи в гости.

Я мельком смотрю на ее живот, но Соня замечает даже этот короткий взгляд.

– Перестань, Лиль, у тебя все на лице написано, – смеется она. – Отвечая на твой незаданный вопрос: нет, детей у нас нет. Хватит с меня историй про близнецов. К тому же у нас есть о ком заботиться. – Обернувшись, Соня кричит в сторону зеленых зарослей: – Ну все, хватит по кустам лазить, иди сюда.

На ее зов тут же выпрыгивает трехцветный бордер-колли.

– Альф! – Ахнув, я опускаюсь на колени, чтобы дотронуться до призрака из прошлого.

– Альф третий, – с улыбкой поправляет Соня. – Внук.

– Боже мой, как же они похожи, – не верю я своим глазам. – А что стало с первым Альфом?

Она заметно напрягается, но все же признается:

– Он пропал.

– Пропал?

– Я не понимаю, как это произошло, – тараторит Соня, оправдываясь. Затронутая тема, очевидно, беспокоит ее даже годы спустя. – Мы с Альфом гуляли по парку, и я всего на секунду отвлеклась. Обернулась, а его нет. Он словно сквозь землю провалился. Мы искали его полгода, предлагали огромное вознаграждение. Тишина. Не понимаю, куда он делся. Он был дрессированный, умнейший пес, ни за что не пошел бы за чужаком, не взял бы из рук постороннего еду. Но ведь за кем-то же он ушел…

В отчаянии прикусив губу, Соня смотрит на надгробный камень с собственным именем.

– Господи, лишь бы не русалка его увела.

Оторвавшись от пса, я поднимаюсь с колен. Второй раз за день сердце мое наполняется счастьем.

– Не переживай, Сонь. От тебя он ушел бы только к одному человеку на этой земле.

* * *

– Все-таки дурацкая традиция заранее место на кладбище резервировать, – жалуется Соня на обратном пути.

– Не всем же резервируют, – сдержанно улыбаюсь я. – Только вам, близнецам. Вы особенные, потому к вам особое отношение.

– Нафиг такое особое отношение, – морщится она.

Мы неторопливо выходим с территории кладбища, и я на прощание киваю охраннику.

– Приятно, наверное, быть местной знаменитостью, – лукаво подмигивает мне Соня.

Я улыбаюсь и, еще раз потискав Альфа, берусь за руль своего велосипеда.

– Ждем тебя в гости? – уточняет она.

– Да, позвоню на днях.

Соня бросает взгляд на оставшийся в корзинке букет алых маргариток.

– Теперь к Кристине?

– К Кристине, – вздыхаю я и, подумав, добавляю: – Нужно уметь взглянуть в глаза своим демонам, да?

Помолчав, Соня согласно кивает:

– Да. Нужно.

Я отталкиваюсь от земли и, на ходу перекинув ногу через раму, усаживаюсь на сидушку.

– Скоро увидимся! – обещаю я, стремительно удаляясь от Сони с Альфом.

Она долго провожает меня взглядом и едва слышно шепчет:

– Да. Нужно.

Но этого я уже не слышу.

* * *

Стоит Лиле скрыться за поворотом, Соня похлопывает Альфа по пушистой макушке и идет в сторону своей машины. По дороге в город в голове назойливым эхом звучат Лилины слова – «Нужно уметь взглянуть в глаза своим демонам».

На очередной развилке она жмет на педаль тормоза и, в нерешительности покусав губу, сворачивает на дорогу, ведущую прочь от города. За окном мелькают хорошо знакомые пейзажи – столько лет прошло, а она до сих пор помнит каждое дерево, каждый столб, каждый забор. Вот сейчас за кустом черемухи покажется высохший колодец, а за ним указатель «Яблоки и мед, 150 метров», после которого нужно свернуть направо на старую дорогу, что приведет Соню в заброшенный яблоневый сад. Как Алису в страну чудес. В страну кошмаров.

Соня паркуется у обочины, открывает дверцу и медленно выходит из машины. Одурманенный незнакомыми запахами, Альф принимается носиться вокруг хозяйки.

В мягкой осенней тишине, нарушаемой лишь призрачным жужжанием давно умерших пчел, она идет меж давно отцветших яблонь к бабушкиному