Наследие души - Е. Е. Холмс

Я повернулась к Уильяму.

– Ты запер дверь?

– Да. Я хотел поговорить с тобой и чтобы нам не помешали, как это грубо сделали ранее.

Я побежала к двери, ожидая, что он попробует остановить меня, но призрак не шелохнулся. Я потянула за ручку и попыталась сдвинуть засов. Не тут-то было – замок не поддавался.

– Джессика! С тобой все в порядке? – Голос Пирса звучал истошно, но как будто где-то очень далеко.

– Я здесь! Я здесь, с тем призраком, и он меня не выпускает! – крикнула я в ответ.

Не знаю, что Уильям делал с комнатой, но удары в дверь снова превратились в жалкое постукивание. Взбешенная, я повернулась к нему. Он просто смотрел на меня с легкой ухмылкой на лице.

– Я еще не договорил, – тихо произнес он у меня в голове. – Когда мы закончим наши дела здесь, я с радостью позволю им войти.

– Какое у тебя может быть ко мне дело? Я тебя даже не знаю, – ответила я, стараясь сдерживать нарастающую истерику.

– Не прикидывайся дурочкой, ведьма. Я так долго ждал. Мы все ждали.

– Мы?

– Мы провели много лет в ловушке, застрявшие между этим миром и тем, куда нам суждено уйти. Мы ждали тебя.

С этими словами он сделал небольшой, но решительный шаг ко мне. И тотчас комната наполнилась тихой какофонией вздохов, шепота и множества голосов, зазвучавших одновременно.

Я повернулась и забарабанила в дверь.

– Пирс! Вытащите меня отсюда!

Я слышала, как Пирс отдает кому-то команду, как зашумели другие голоса, и дверь задребезжала. Меня пытались вызволить.

– Так не терпится уйти? Но ты ведь только что пришла.

Еще один шаг ко мне. Я отскочила от двери и проскользнула мимо кабинок, что давало мне больше пространства для маневра. Наверное, бессмысленно скрываться от призрака, который мог появляться там, где хотел, но мой инстинкт самосохранения, призывающий бежать от опасности, видимо, не желал этого признавать.

– Знаешь, если ты будешь просто стоять спокойно, все пройдет легче, – предложил Уильям.

Я оцепенела.

– Что пройдет легче?

– Вот что.

Не говоря больше ни слова, Уильям устремился ко мне, как летящий по ветру дым. Его лицо наполнилось маниакальным предвкушением, и меня обдало волной холода, когда он прошел сквозь меня. Это последнее, что я почувствовала, прежде чем нахлынула боль.

Она взорвалась внутри меня, распространяясь по венам и тканям. Надрываясь от крика, я рухнула на колени. Мне казалось, что каждая клеточка моего тела замерзает и превращается в лед.

– ДЖЕССИКА!

Голоса за дверью мгновенно стали громче; что бы Уильям ни проделывал с комнатой, его манипуляции потеряли силу в тот момент, когда он напал на меня. Дверь с оглушительным треском слетела с петель под натиском Игги. Команда ворвалась внутрь.

Пирс опустился на корточки рядом со мной, тряс меня за плечи и кричал, чтобы я посмотрела на него. Но зрение было затуманенным и странно нечетким, как если бы я смотрела сквозь запотевшее ветровое стекло. Я попыталась заговорить, но вырвался только крик, когда дикий озноб сменился новым ощущением – меня как будто распирало изнутри и мне становилось тесно в оболочке собственного тела. Эмоции, не принадлежавшие мне, пронеслись по поверхности моего сознания. Злость. Смятение. Отчаяние. Это были эмоции Уильяма. Он поселился во мне.

– Помогите… мне! Он… здесь! – задыхаясь, вымолвила я.

Пирс с ужасом уставился мне в глаза, и я поняла, что он видит, как кто-то другой смотрит на него.

– Отойди, Дэвид! Ну же! Джессика, посмотри на меня!

Теперь лицо Аннабель нависало надо мной, то появляясь в поле зрения, то исчезая. Над ее плечом маячило лицо Нила, его глаза стали как блюдца. Я попыталась заговорить, объяснить, что происходит, когда боль снова усилилась.

Меня разрывало на части изнутри; все, что удерживало мое тело единым целым, рушилось, и я теряла связь с тем, что от меня осталось. Теперь меня неудержимо трясло, мои крики поднялись на новую высоту, и впервые в жизни я пожалела о том, что еще жива. Гнев и фрустрация Уильяма боролись за господство в моем мозгу.

Крошечной частичке моего сознания каким-то образом удалось сфокусироваться на Аннабель, которая начала что-то напевать надо мной, хотя я не могла расслышать слов из-за собственного неудержимого визга. Я едва различала звук ее голоса. Последняя осознанная, отчаянная мысль, проникшая сквозь волны агонии, принадлежала не мне, а Уильяму.

«Я не могу пробиться! Почему я не могу пробиться?!»

А потом меня поглотила боль, и я больше ничего не помнила.

Глава 15

Обман

Я плыла. Меня как будто качало на воде, теплой и безмятежной. Наверное, такие ощущения я могла бы испытывать в утробе матери. Мое тело было удивительно невесомым, но вот в голове творилось что-то странное, как будто из нее вынули серое вещество и заменили его упаковкой арахиса. Мысли шуршали и копошились, пытаясь вырваться на поверхность. Однако, как ни старались, какое-то время ничего путного из этого не выходило.

Впрочем, постепенно тревожные образы начали выплывать из приятной дымки памяти. Я смутно осознавала, что они меня беспокоят, и пыталась загнать их обратно. Поначалу это было так же просто, как бороться с мыльными пузырями, но они набирали силу, приобретали отчетливость, прорывались сквозь мой уютный кокон, и вода становилась холодной и мутной, бушуя у меня в голове, как штормовое море, вызывая приступы тошноты.

Я начала смутно осознавать свое тело, и как только смогла его почувствовать, мне снова захотелось онемения. Во мне не было ни единой клеточки, которая не страдала бы от боли. Агония распространялась по всему телу, растекалась по венам, и кровь едва пульсировала, словно стала вязкой.

До меня доносились звуки, поначалу приглушенные и искаженные, затем все более отчетливые. Прерывистые сигналы. Редкие щелчки. Равномерное капание. Неподалеку разговаривали два голоса, мужской и женский. Я с трудом разлепила неподатливые веки. Стерильно-белая больничная палата поплыла перед глазами. Я медленно повернула голову к двери. Казалось, комнате потребовалось несколько секунд, чтобы остановиться и попасть в фокус. Когда это произошло, я смогла различить Аннабель и Пирса за дверным проемом.

Аннабель трясла головой – вылитая неистовая цыганка.

– Я занимаюсь этим всю свою жизнь, с самого детства была чувствительна ко всему. И теперь могу признаться, что никогда раньше не видела ничего подобного.

– Так что ты хочешь этим сказать, Аннабель? Кто она?

– Моя бабка называла их порталами. При жизни ей довелось встретить лишь двоих, и то,