В зеркале Фауста - Артур Гедеон

покинул его. И не попросил ни одного серебряного дуката в награду. Впрочем, награда для него была другой. Рим и римская церковь рухнули с той высоты, на которую уже никогда не смогут подняться. Папа откупился бешеными деньгами – четыреста тысяч золотых дукатов за свою персону. Рим был ограблен с таким же остервенением, с каким менее века назад был растерзан крестоносцами византийский Константинополь. Вечный город отказывался от Пармы и многих других городов. Авторитет Рима пал так низко, что через несколько лет от римско-католической церкви отпадет англиканская церковь, а потом друг за другом в Европе станут появляться молодые национальные церкви. И Рим, Вечный город, молодые реформаторы назовут «Вавилонской блудницей», открывая широкую арену для религиозных войн. В то же время Рим покинут художники и скульпторы, гении своего века, и другие светочи культуры. В достопамятном 1527 году в Европе закончится славная эпоха Возрождения.

Когда граф выехал за пределы Рима, у него уже была спутница – амазонка в черном костюме и берете, при мече и кинжале. И здоровенный бородатый слуга, одеждой, оружием и повадками похожий на средиземноморского пирата.

– Ты сделал все, что хотел, мой дорогой Иоганн, – сказала красавица по дороге своему спутнику. – Пленил, купил, запугал, обольстил, покорил. Все твои желания выполнены. Теперь остается Елена Прекрасная – ты выразил желание заполучить ее в жены.

– Может быть, но не теперь, – ответил тот, кого итальянцы в недавнем военном походе запомнили как графа Джованни де Фаустино. – Я очень устал, моя Лилит, и у меня пока нет никаких сил соблазнять самую прекрасную женщину на земле. Я хочу перевести дух на маленькой вилле на берегу Средиземного моря. И с одним непременным условием, чтобы меня никто не беспокоил. Это ведь нормальное желание для такого старателя, как я, не так ли?

– Ты же не пытаешься обмануть меня? – не сразу спросила она. – Обвести вокруг пальца?

– Обмануть тебя? – покачиваясь в седле, изумился он. – Да разве такое возможно? Сама подумай…

4

– Как такое может быть? – спросил Антон Антонович, глядя на экран телевизора. – Крымов, скажите на милость?

А на экране говорили: «Сегодня в собственном доме на Рублевке был убит уникальный иллюзионист, которого широкая публика знала как Хана Барбакана. Недавно его представление „Больше чем Бог!“ вызвало фантастический скандал в столичном клубе „Меркурий-холл“ на Комсомольском проспекте. Возможно, убийство совершили мстители, оказавшиеся жертвами жестокого выступления черного мага, как он сам себя называл. Его обнаружили привязанным к стулу, точнее, то, что от него осталось после тотального пожара. Дело в том, что Хан Барбакан тщательно скрывал свое место жительства, возможно, опасаясь мести. Дом иллюзиониста, записанный на его дальнюю родственницу, проживающую за границей, был изнутри облит бензином и подожжен вместе со связанным хозяином. Многие утверждают, что Хан Барбакан получил по заслугам за свои дьявольские проделки. По делу ведется следствие».

– Что это за ерунда, Крымов? Мы только-только узнали его адрес и собирались наведаться к нему. И вдруг – убийство?

– Почему ерунда, Антон Антонович? Скажу вам как бывший капитан убойного отдела – очень возможная ситуация. Вы сами видели, что случилось в том клубе. Были ведь жертвы. Уверен, многие хотели отомстить нашему иллюзионисту.

– Чертовщина какая-то. Едем туда немедленно.

– Немедленно? Сейчас десять вечера. Что вы там будете делать в потемках? Еще под снег провалитесь. Поедем утром.

– Ну хорошо, – согласился Долгополов. – Утром так утром.

– Она могла убить его? Лилит?

– Лилит может все. Но зачем ей это? Она отправила его постигать науки мага в «Проклятую библиотеку». Если только он нарушил договор с князем тьмы? Как в первый раз. Но я в этом не уверен. Он же ценный кадр для адского царства. Это нам его нужно было пристрелить и поставить точку в его злодействах.

– Но зачем он нам теперь, Антон Антонович? Канул и канул. И черт бы с ним. Кажется, мы должны быть только рады, если он окажется в аду? Или я что-то упускаю?

– Кого я не могу устранить, того я должен держать в перекрестье своего прицела, – многозначительно ответил Долгополов. – Я не могу отпустить такого демона, как Горецкий, не зная, что с ним и куда он делся. Если он и впрямь сгорел в огне, ладно. Но есть одно правило в нашем деле. – Он погрозил Крымову пальцем. – Важное правило.

– И какое же? О чем вы меня еще не предупредили?

– Доверяй, но проверяй, вот какое. Сейчас я все разузнаю, напрягу всех моих многочисленных знакомых в разных ведомствах. Я не усну, пока не получу ответы.

Ответы он получил за полночь. Крымов как раз в мрачном настроении попивал коньяк.

– Плесните и мне, – попросил Долгополов.

Детектив поставил второй бокальчик и налил коллеге коньяка. Долгополов сделал пару глотков.

– Итак, судмедэкспертиза подтвердила, что останки принадлежат артисту Хану Барбакану, в том числе и слепок зубов покойного. Но как он, такой могущественный маг, великий гипнотизер, мог позволить кому-то убить себя? Да ему бы хватило одного прикосновения к человеку, чтобы остановить его. Или даже убить. Ладно, поспим – и утром на Рублевку.

В этот же утренний час туда подъехал и Кирилл Кириллович Разумовский. Долгополов показал корочки полицейскому, тот деловито кивнул, старик бросил: «Это с мной – эксперты-криминалисты», и они втроем вошли во двор.

– Что за корки? – спросил Крымов.

– Депутата Государственной думы.

– Серьезно?

– Серьезно. А что, не похож?

– А мы, значит, эксперты? Миленько.

– Чем вы недовольны, Крымов? Прошли – и хорошо.

Дом представлял собой одну сплошную руину – выгоревший насквозь кирпичный остов. Долго на это скорбное зрелище смотреть не стоило. Когда они вышли на улочку, то увидели на другой стороне дороги большой черный автомобиль. Заднее темное окно поехало вниз. На заднем сиденье, непроницаемо мрачная, сидела Лилит. Она сухо улыбнулась им, как будто говоря: «И вы тут, господа? Какая неожиданность». Окно закрылось, и машина рванула с места.

– Демонесса улетела, – сказал Долгополов. – И опять у вас не было револьвера с серебряными пулями. Да, Крымов?

– Как и у вас, Антон Антонович.

– Верно, как и у меня. А у тебя, Кирюша, был револьвер?

– Все шутишь, Антоша.

– Без шутки жизнь скучна. Особенно когда долго живешь. Короче, если она здесь, это говорит только об одном.

– Я знаю, о чем вы, – кивнул Крымов. – Для нее это такая же неожиданность.

– Но верим ли мы? – проговорил Долгополов. – И верит ли она? Вот вопрос. Горецкий уже великий Маг – мы видели это в клубе. Теперь он способен обмануть всех. Даже ее – Лилит. О себе, старом перечнике, я