Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская

С наветренной стороны дохнуло теплом, зверь остановился, с хрипом втянул воздух и бросился через заросли.

В просветах между деревьев показалась маленькая голова – колченогий лосенок почувствовал хищника и попытался скрыться. Но зверь вырос перед ним, поднялся на задние лапы. Детеныш шарахнулся, не удержался на трясшихся ножонках, одна из которых была короче. Тут же могучая лапа обрушилась ему на шею. Теплая густая кровь полилась на землю. Зверь лакнул ее – не то! Не тот запах, по которому он шел.

Ноздри нащупали тонкую нить пьянящего следа, который тянулся дальше. Из пасти вырвался рев, и зверь ломанулся в чащу.

Его охватили доселе неизвестные ощущения: неукротимая мощь в каждой клетке тела и азарт погони. В голове нарастал стук, и казалось, что он звучал не только внутри, но и вокруг, в воздухе, весь лес содрогался от этих ударов.

След становился яснее. Петлял меж деревьев, обрывался, но зверь снова находил его.

Наконец он вывел на опушку, где привалилась к дереву женщина. Во сне она широко разметала обнаженные ноги. Кофтенка распахнулась, и на полной рыхлой груди темнели соски, стоявшие торчком, как молодые шишки.

Зверь остановился, раздувая ноздри. Настиг!

Это его самка. К ней вела неукротимая сила. Зверь поднял башку и огласил мир победным ревом. А внизу его живота разгорелось пламя. Где-то на краю сознания замаячило странное имя «Дашка» и обрывочные, глубоко спрятанные воспоминания о чем-то, возможно, очень важном… Крики роженицы. Удары топора за крыльцом барака. Сочившийся кровью узел в руках какой-то девки. Синеватый профиль на фоне грязной облупившейся стены. И золотые луковицы куполов, разлетавшиеся прахом.

Зверь отмахнулся от видений, как от назойливого таежного гнуса, и с ревом бросился на лежавшую.

Мерзкий, режущий ноздри запах спиртного оглушил нюх, но было уже все равно. Зверь навалился на женщину, проник огромной напрягшейся плотью во влажное теплое нутро.

Она не удивилась, не обмерла от страха, только попыталась что-то сказать, а потом безумно расхохоталась. Когтистая лапа полоснула ее по бедрам, но женщина словно не почувствовала боли. Из вспоротой плоти хлынула кровь. И только в этот миг жертва закричала от сумасшедшего наслаждения – протяжно и дико. Она содрогнулась, забилась в конвульсиях, затихла. А потом снова и снова стала поддаваться навстречу неиссякавшей животной страсти.

Над лесом равномерно грохотал бубен. В такт ему качнулась, цепляя верхушки деревьев, голова исполинского змея с желтыми глазами. Он скроется в речной глубине, вцепившись зубами в свой хвост. А зверь начнет свой путь заново.

Лариса Львова, Ярослав Землянухин

Зов высокой травы

1

Андрей решил, что ему показалось, но Дима повторил:

– Я перебил всех крыс и высыпал остатки порошка в унитаз.

Красное лицо Димы блестело от пота, хотя за спиной на подоконнике лежал снег. Челка прилипла ко лбу. Он поправил ворот рубашки, достал левой рукой из нагрудного кармана пиджака авторучку и начал щелкать кнопкой.

– Звучит, как признание наркодилера, – прокомментировал Витя и выпустил дым в камеру.

Андрей ненавидел, когда он так делал. Было ощущение, что он выпускает дым тебе в лицо. Правую сторону экрана затянуло серым.

– Я больше не могу работать над проектом, – голос Димы задрожал. – Все материалы я уничтожил. Вы должны сделать то же самое. Остановитесь. Или вы оба умрете.

– Почти напугал, – ответил невидимый Витя. – Но до Хеллоуина еще неделя.

– Я не шучу. Он сказал, что убьет меня, если я не прекращу испытания, – ответил Дима. – Что убьет нас всех.

– Кто «он»?

– Я не могу объяснить.

Глаза Димы заморгали. Казалось, он вот-вот расплачется.

– Не можешь объяснить?

Облако дыма развеялось, и сквозь него проступило бледное, перекошенное от злобы лицо Вити.

– Тогда я тебе кое-что объясню. Я не знаю, о чем шепчут тараканы в твоей голове, – голос Вити становился все громче и громче, как будто кто-то подкручивал бегунок с громкоговорителем в правом углу рабочего стола. – Но я точно знаю, что ты не можешь просто взять и бросить работу. Не имеешь права. Ты должен ее закончить.

– Подожди, – вмешался Андрей. – Давай разберемся. Дим, я понимаю, конец года, запарка на работе. Мы можем подождать, пока ты решишь свои вопросы. Сколько надо? Неделю? Две?

Дима склонился над клавиатурой так, что на экране была видна только его лысеющая макушка. Авторучка продолжала щелкать, отбивая секунды.

– Нет никакой запарки.

– Тогда что?

Авторучка щелкнула в последний раз. Дима бросил ее на пачку аккуратно сложенных бумаг на краю стола. Стало так тихо, что Андрей услышал, как гудит вентилятор в системном блоке под столом и как за стеной в отделе мутагенеза уборщица елозит шваброй по полу.

– Я не хочу умирать. Вот и все.

Его голос задрожал, а рука потянулась к клавиатуре.

– Дим, подожди…

Левая половина экрана погасла.

– Вот ведь мудак, – сказал Виктор и воткнул окурок в служившую пепельницей банку из-под кофе.

Андрей поморщился, но не ответил. Да, когда оскорбляют твоего друга, это касается и тебя. Но если один твой друг катит бочку на другого, то это уже что-то вроде внутреннего диалога.

– Его опять замкнуло, – сказал Витя, – как на прививке от СПИДа в институте. Можно попробовать поговорить с ним еще, но, по-моему, делов не будет. Нам нужен новый биохимик. У меня знакомый есть в Волгограде. Не хотел связываться, но придется. И давай расходиться, а то я еще поспать хочу, прежде чем домой ехать.

2

Ящик с луковицами гладиолусов под кухонным столом мешал выпрямить ноги. Юля четвертый год притворялась великим цветоводом, не желая признаться, что они купили эту унылую хатку с клочком земли только потому, что квартира той же площади стоила на неподъемные полмиллиона дороже.

– Как успехи на работе? – спросила она, когда вторая баранья котлета исчезла с тарелки Андрея.

Сын не торопился допивать чай и внимательно разглядывал надкушенный бублик. Разговоры родителей его интересовали намного больше, чем уроки.

– Димка объявил брекзит.

– В смысле, внял голосу разума и отказался принимать дальнейшее участие в вашей научной самодеятельности?

– Не знаю, чей это был голос, но да.

Брови Юли приподнялись. Лицо приняло заинтересованное выражение.

– И вы, конечно, поссорились?

– Конечно.

– И ты как всегда оказался на стороне альфа-самца из Екатеринбурга.

Она все больше походила на воспитателя в детском саду, озабоченного проступком одного из своих подопечных.

– Юль, хватит. Иногда бывает интересно послушать про архетипы и паттерны, но не сегодня. Хочу поужинать в компании жены, а не автора диссертации «Ссора и компромисс».

– А тебе не приходило в голову, что Дима просто наконец-то проявил