Усадьба Сфинкса - Константин Александрович Образцов

– Мы и на продажу ничего не выставляли, и наследство еще не оформили даже…

– Оксана Геннадьевна, я же вам объяснял по телефону: серьезные сделки настоящие профессионалы обсуждают заранее, еще до вступления в право собственности на наследуемое имущество. У нас есть система сбора предварительной информации через сотрудников полиции или врачей «скорой помощи»…

– Да, мне вот и похоронный агент то же самое говорил, – немного оживилась наследница. – Мы еще только на опознание приехали, а он уже тут…

– Похоронный агент? А как он выглядел? – вскинулась Алина и тут же мысленно себя отругала.

– Ну, такой маленький, лысый, с рыжей бородой, заикался еще…

– Вот видите! – воскликнул Адахамжон. – Все так работают. Тем более, что земля здесь очень дорогая.

– Ну не знаю, – с сомнением протянула женщина, – у нас поселок не так, чтобы престижный, что же тут дорогого?

– Воздух! – и Адахамжон выразительно вдохнул через нос. – Чувствуете? Вам что-нибудь говорит термин аэрофитотерапия? Я слышал, что со временем именно тут планируется построить климатический курорт, поэтому цена, поверьте, будет только расти.

Тут даже Зоя взглянула на Адахамжона с уважением.

– Ну ладно, если вы такие деньги плотите… Пойдемте.

Она повернулась, зашаркала сапогами к калитке в ограде из ржавой металлической сетки, протянула руку поверх и с лязгом отодвинула щеколду. Алина, перешагивая через глубокие лужи, в которых дрожала коричневая вода с грязной пеной, прошла вперед; за ней, придерживая висящий на плече большой черный шоппер, шла Зоя. Адахамжон, вежливо пропустив их перед собой, двинулся следом.

Участок был плоским и голым. Похоже, когда-то тут росли смородиновые кусты и клубника на грядках, но ныне одичавший кустарник переплелся с сорной травой, от грядок остались только комковатые кочки, да торчали из неровной земли несколько кривых яблонь, меж которых гулял неприкаянный ветер. Дом стоял в глубине участка, вровень с задней границей – типичная небогатая советская дача, выкрашенная в бледно-зеленый цвет и похожая на детский рисунок: квадрат первого этажа с двумя окошками, треугольник двускатной крыши, окно мансарды и белая входная дверь, ведущая в боковую пристройку со сплошными деревянными рамами с мелкой расстекловкой. Рядом с домом высохшая береза колола голыми тонкими ветками пустое небо. Слышно было, как где-то часто падают капли воды.

«Как, должно быть, тут одиноко черными осенними вечерами и длинными зимами, – подумала Алина. – Как тоскливо и одиноко…»

Замка в двери не было, а на его месте ощетинились потемневшие острые щепки.

– Полиция выломала, – пояснила наследница. – Их сосед вызвал. Нам уже позднее позвонили, из морга.

Она потянула за ручку. Дверь со скрипом приотворилась; из дома пахнуло запустением и влажной стужей. В маленькой пристройке был тот характерный беспорядок, что обыкновенно порождается бедностью и одиночеством: под ногами путались какие-то грязные жестяные ведра, в которые вставлены ведра поменьше, корзина с увядшими клубнями картофеля, куча стоптанных пыльных домашних шлепанцев; на обувной полке рядом с калошами лежали газетные свертки с жирными пятнами и пакеты из супермаркетов с неопознанным содержимым. У стены стояла маленькая газовая плита на две конфорки, рядом втиснулась железная раковина с водопроводным краном и мыльницей с присохшим, обгрызенным мышами обмылком, над которой свешивались пара вытертых до дыр полотенец на вбитых в стену гвоздях; на покрытом клеенкой кухонном шкафчике громоздились кастрюли и кое-как составленные большие миски, на крючках вешалки в несколько слоев висели длинные дождевики, изрядно ношенные телогрейки и теплые куртки. В седой паутине по углам широких окон дрожали иссохшие трупики насекомых с длинными тонкими ножками. На верхней притолоке внутренней двери с картонной иконки печально взирала Дева Мария, восседающая на красном троне и держащая на коленях младенца, похожего на подростка.

Все сгрудились в тесном пространстве, дыша паром. Зоя споткнулась обо что-то задребезжавшее и чертыхнулась. Наследница открыла дверь. Алина шагнула через порог и остановилась. Сзади изумленно присвистнула Зоя:

– Ничего себе!

Сразу за дверью была маленькая комната с массивной дровяной плитой в углу, служившая, видимо, кухней, в холодном полумраке которой застыл редкостный кавардак, похожий на последствия то ли взрыва, то ли припадка безумия. Из старомодного буфета с застекленными дверцами были вытащены и сброшены на пол ящики со столовыми принадлежностями, которые разлетелись и раскатились по полу вперемешку с россыпями коричневой и серой крупы из валяющихся здесь же жестяных банок. Топка плиты была распахнута, и серый пепел покрывал несколько лежащих рядом поленьев. Тарелки и чашки смела с полок какая-то сила, безжалостно расколотив об пол, и она же зачем-то перевернула и поставила на стол вверх ножками деревянные табуреты, небрежно бросив сверху домотканый стоптанный половик.

Алина, ступая между белеющих осколков и черепков, прошла в смежную комнату. Три небольших окна были плотно завешены выцветшими занавесками, сквозь которые едва сочился слабый свет неяркого дня. Клавиша выключателя на стене беспомощно щелкнула несколько раз, небольшая люстра под потолком осталась безжизненно темной, но даже в приглушенном сероватом сумраке, скрадывающем детали разгрома, беспорядок в комнате выглядел впечатляюще: из распахнутого платяного шкафа вываливалась наружу бесформенная груда перепутанных меж собою кофт, исподнего, полотенец и линялого постельного белья; на полу высились завалы из множества книг, диван был раскрыт и стоял, словно распахнувший пасть бегемот, рядом с которым валялись подушки и одеяла. Вся мебель была сдвинута с места, толстые ножки шкафов и дивана смяли в складки тонкий ковер, и только тяжелый металлический переплетный стол в углу стоял недвижимо.

– Тут все так и было, когда скончалась ваша тетя? – спросила Алина.

Наследница окинула комнату равнодушным взглядом.

– Не знаю, – ответила она. – Тетя Рая на втором этаже повесилась, оттуда ее и забирали. Нам сказали, что следов борьбы или еще чего такого в доме не было. Может, уже потом полиция искала что. А может, тетя всегда так жила: мы у нее редко бывали, она гостей не любила, последний раз, наверное, года три тому.

Некоторое время все молча стояли посреди разоренной комнаты. Зоя присела на корточки и осторожно перебирала книги.

– Сборник публицистики Экзюпери, – она раскрыла один томик, полистала и положила обратно. – Ефремов «Час Быка», полный Диккенс, Мандельштам, «Живое кино» Копполы, даже «Гарри Поттер»… Хорошая библиотека.

– Давайте поднимемся в мансарду, – предложил Адахамжон.

Все вернулись в пристройку и один за одним стали подниматься по ступеням узкой крутой лестницы, почему-то беспорядочно устланным листами старых газет. Могло показаться, что перед самой смертью несчастная Раиса Игнатьева затеяла делать ремонт, но нет: все пространство второго этажа пристройки, похожее на небольшой лофт, отделенный от лестничного проема деревянными перилами, было сплошь завалено