Ловушка для Крика - Саша Хеллмейстер

Я непонимающе нахмурилась, и она фыркнула:

– ФБР. Хола, эй! Сюда пойдём.

Она приподняла полог, и я нырнула следом: в ноздри ударил терпкий, сладковатый запах лошадей и сена. Мы подошли к большому загону, который я уже видела издалека.

– Через пятнадцать минут начинаем объезжать лошадей, так что можешь немного поболтать с Виком, а потом поглядим, как он выступает, – предложила Эдна. – Это всегда интересно! На объездке куча народу собирается. Это дело рисковое, так что любителей поглазеть на то, как кого-нибудь выкинут из седла, полным-полно.

Я кивнула и поискала Вика глазами, но среди немногочисленных зрителей, любующихся табуном в загоне, или в числе сотрудников его не заметила. Эдна посмеялась, глядя на моё беспомощное лицо, и указала прямо в табун. Я взглянула туда.

Пёстрые, пятнистые, одноцветные, тёмные, светлые лошади грациозно бегали внутри, вились кругами, выгибали красивые длинные шеи. Между лоснящихся тел и крупных голов с пышными гривами мне почудилось мелькание высокого знакомого силуэта. Эдна мягко повернула мою голову куда следует, положив ладони на виски:

– Вон он.

Вик тоже переоделся. Он был с лошадьми, скользил между ними, держал за гривы, изучающе рассматривал их, и видно было, как хорошо он себя чувствовал в этом табуне. Замшевая тёмно-коричневая куртка, расшитая разноцветными нитями, костяными бусинами и бисером на груди, вихрилась бахромой на руках и спине. Под ней была чёрная майка. В волосы Вику вплели серые и чёрные перья, косу заплели туже обычного, так, что она казалась хлёсткой плёткой. Поверх голубых джинсов и тимберлендов[19] он надел кожаные рыжие ноговицы[20] с бахромой по бёдрам.

Он закружил близ одной из пятнистых кобыл коричнево-белой масти пэйнт, но я заметила, что и лошадь вилась вокруг него. Они были словно старые знакомые, после долгой разлуки повстречавшие друг друга, и я ничуть не удивилась, когда Вик нежно обнял кобылу за шею, поглаживая бело-чёрную длинную гриву и целуя в розовый нос. Другие лошади с интересом подходили к нему, касались своими большими головами перьев в волосах, щекотали губами шею и ласково тянули за косу или бахрому на куртке, но обнимал он только эту кобылу.

Вик словно почувствовал, что мы наблюдаем за ним. Он резко поднял голову от лошадиной морды и просиял, заметив меня у загона.

– Чикала! – прокричал он. – Хочешь, зайди. Не бойся!

– Даже чикала? – загадочно улыбнулась Эдна и похлопала меня по плечу. – Ты что же, нашла к нему подход? Он у нас… замкнутый.

– Судя по всему, нашла. – Я с некоторым испугом посмотрела на загон и подошла ближе, но за ограждение лезть не собиралась. – Прости, Вик. Я боюсь лошадей.

– Ладно, над этим мы поработаем. – Он невозмутимо взял кобылу за гриву, и она покорно побрела вместе с ним к краю загона, а после, приблизившись ко мне, с любопытством в карих тёплых глазах повела мордой близ моего плеча. – И давно ты здесь?

– Достаточно, чтобы увидеть, как ты изменяешь мне с этой красавицей.

Вик рассмеялся и обнял похрапывающую от любопытства кобылу под мордой.

– Это Талисман. Давно хотел вас познакомить, прости, ты у меня не первая. Вот она, самая важная девушка в моей жизни. – Он ласково потрепал её по чёлке. – Мы с Талисман вместе уже четыре года, но до этого дня она принадлежала другой хозяйке. Правда, та редко её навещала, муж подарил Талисман, просто чтоб была… – он скривился. – Они состоятельные люди, ты понимаешь. Круто же при друзьях ввернуть, что твоя жена занимается конным спортом. И не менее круто купить ей настоящего мустанга.

– М-да, – вздохнула я и нерешительно протянула ладонь к розовому носу Талисман. Фыркнув, она обнюхала её и равнодушно отвернулась. – А теперь?

– А теперь Талисман – моя, – улыбнулся Вик так светло и радостно, что на секунду его глаза буквально лучились счастьем. – Всё же миссис Мальяно – душа-человек, уступила её за бесценок. Это её бывшая хозяйка.

Его радость передалась и мне. Я потянулась к Вику, и он приподнял меня через широкие бреши загона, подсаживая, чтобы я встала на нижнюю доску и обняла его за плечи.

Я молча зарылась носом в его шею, буквально чувствуя, как от него исходит волна радости. Шелковистые пёрышки в его волосах щекотали пальцы, когда я погладила Вика по голове. Он ласково поцеловал меня в плечо.

– Она и есть моя единственная большая покупка, – виновато сказал Вик. – Жалко, что не успел отложить денег ещё раньше, сам…

– Отличное приобретение, – я отстранилась, вгляделась в его тёмные серые глаза. И в тот момент мне показалось, что всё стало как прежде. Словно на короткий миг не было того вечера в школе, и он всегда был просто моим Виком, а больше – никем иным. Словно он никогда не делал со мной того, что делал нечеловечески жуткий Вакхтерон.

Он поцеловал меня в уголок рта, заметив:

– Пойдите с Эдной на трибуну, сядьте куда-нибудь повыше. Там и безопасно, и видно хорошо. На выезде всякое случается.

– Раз тебе это может навредить, зачем туда идёшь? – нахмурилась я, поправив воротник его куртки. – Может, не стоит?

– Я это делаю не в первый раз, – успокоил Вик. – К тому же Пэгги очень просила. Будет здорово, если «Красные псы» в этом году выиграют. Ну… наша команда, в плане.

Нет, мне никогда не понять этого коллективного мышления. Вик рассмеялся:

– Не вздыхай так, чикала. После этого я весь твой, целиком и полностью. Клянусь, что дальше мы будем только отдыхать. А пока занимай своё место и не очень-то ужасайся: торжественно клянусь, ни одна лошадь не пострадает!

Если бы мы знали, что ждёт нас, возможно, мы бы покинули Потлач. Если бы только подозревали, что будет дальше, быть может, вообще взялись бы за руки и махнули куда подальше от Скарборо, Техаса и всей заварушки, куда нас втягивали против нашей воли, – хотя сбежать не вышло бы ни в одной точке земного шара. Но мы не знали, и Вик повязал на лицо бандану, украшенную рисунком звёздно-полосатого американского флага, а я села на трибуну в числе зрителей, желающих пощекотать себе нервы. И когда заиграла громкая музыка, а в узкий загон завели брыкливого серого жеребца с зашоренными глазами, я поняла, что за зрелище меня ожидает, и от всей души пожелала Вику удачи.

Глава девятая. Во имя Паучихи

Овхара, индейские земли. Безвременье

Я сморгнула слёзы на сухую роговицу и сперва не поняла, почему они медленно стекали из-под век по щекам. Неужели я плакала?

Во сне всё было