Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская

Пронзительный крик эхом отразился от металлических стен. Ноги у птицы подкосились, крылья беспомощно забились в воздухе. Олег ударил еще раз. И еще. Безумно крича, журавль метался на полу, пытаясь подняться, а полотно лопаты обрушивалось на него снова и снова. Один из ударов пришелся по голове, заставляя умолкнуть. Бессильно распластавшись, птица только чуть подергивала крыльями. А Олег замахнулся лопатой, как топором, и одним страшным ударом рубанул журавля по шее. Кровоточащая голова отделилась от туловища, глаза птицы остекленели, клюв еще несколько секунд беззвучно шевелился, потом замер приоткрытым.

На несколько секунд воцарилась гробовая тишина, затем Олег с грохотом отбросил лопату в сторону, а совершенно ошарашенный, не в силах пошевелиться, Вадик с нарастающим стыдом ощутил, как в штанах набухает член. За спиной шумно вырвало Серегу.

– Вадим, вы о чем так задумались? – перед глазами выросло два черных круга очков а-ля Григорий Лепс.

– Нет, ни о чем, – Вадик часто заморгал. – Так, вспомнилось.

– А я вам еще раз говорю, – послышался из телефона голос правозащитника Ледяева. – Россия и ряд других государств уже посылали письма в Бурунди с требованием обязать «УльтраЗу» к усилению контроля за сотрудниками и ужесточению наказаний за случаи так называемых «дополнительных опций».

– Но никакого результата это не дало, – напомнила Лиля Ван.

– Ну Бурунди, к сожалению, извечно охвачена собственными внутренними проблемами и…

– И им не до нас с вами. Вот-вот. Отмечу для наших слушателей. Кто-то, возможно, этого даже не знает, но попасть в любой из «УльтраЗу», что в нашей стране, что в любой другой, можно только по загранпаспорту. Поскольку каждый из этих, с позволения сказать, зоопарков официально является территорией Бурунди. Эта африканская страна из года в год входит в десятку беднейших государств в мире, а потому любой думающий человек наверняка понимает, что Бурунди для корпорации «УльтраЗу» всего лишь ширма, за которой могут скрываться…

– Да-да-да. Жидомасоны, неофашисты, трансгендеры, тамплиеры, сайентологи и тэ дэ и тэ пэ. Ха-ха! Кого только не называли! Но любой думающий человек должен понимать, что все это пустая болтовня и спекуляции на острой теме.

– Хорошо, Семен Аристархович, давайте поступим как думающие люди и от пустой болтовни вернемся обратно к подтвержденным фактам. Мы уже установили, что аттракцион по эвтаназии больных животных зачастую превращается в жестокие убийства. Теперь пора поговорить и о том, что животные, подвергаемые изощренным пыткам, далеко не всегда оказываются больны. В связи с этим я бы хотела напомнить нашим слушателям о скандале полугодовой давности, связанном с ветеринарной службой «ВетОтвет». Ее сотрудники массово фальсифицировали врачебные заключения, признавая смертельно больными совершенно здоровых животных.

– Совершенно здоровых, – одними губами повторил Вадик, задумчиво уставившись в окно.

Лиса игралась с розовым плюшевым зайцем, словно щенок. Зажимала острыми зубами и трепала изо всех сил, мотая головой. А когда замусоленная игрушка выскальзывала из пасти и отлетала к прутьям клетки, лиса настороженно замирала, а потом одним прыжком бросалась на зайца, распрямляя черные лапы в воздухе, будто пружины.

– Выглядит совершенно здоровой, – растерянно произнес Вадик.

– А тебе не посрать? – веско поинтересовался Олег.

Он стоял в стороне от клетки, отряхивая с плеч снег. Рядом кучей валялись ножи, топоры, молотки, пила, секатор, багор и коробка с длинными острыми гвоздями.

– Нет, Олег, – твердо возразил Вадик. – Больное животное, которое и так и так скоро умрет, – одно, а вот это – совсем другое. – Он махнул рукой в сторону лисы – животное по-прежнему возилось с игрушкой, недоверчиво посматривая в сторону людей. – Давай вернемся к смотрителю и скажем. Может, они ошиблись?

– Мы сделаем проще, – небрежно бросил Олег.

Он наклонился и поднял с пола багор. Подошел к клетке, сунул ржавый крюк между прутьев, подцепил игрушку. Вадик с недоумением наблюдал, как главбух старательно протыкает плюшевого зайца десятком острых гвоздей, превращая его в некое подобие ежа. Наконец робко поинтересовался:

– Олег, что ты делаешь?

– Облегчаю тебе задачу, – хмыкнул тот.

Он кинул зайца обратно в клетку. Лиса замерла на месте, настороженно шмыгнула носом, но тут же легкомысленно махнула пушистым хвостом и с места прыгнула на игрушку. Один гвоздь вонзился в подбородок, два в грудь, еще один – под мышку. Из глотки животного вырвалось что-то среднее между визгом и сипением, глаза наполнились болью, перемешанной с ужасом. Олег отодвинул задвижку, открывая клетку, и приглашающе махнул Вадику рукой.

– Теперь она достаточно нездорова для тебя?!

Лиса беспомощно барахталась, силясь освободиться от впившихся в тело гвоздей, но этим делала себе только больнее и хрипела, задыхаясь. Олег снова поднял багор, размахнулся и вонзил крюк ей в спину. Животное жалобно запищало, на слух это напоминало детское «ой-ой-ой».

– Вадя, она мучается, разве не видишь?! – закричал Олег, выволакивая лису из клетки. Игрушка, словно гигантский клещ, впилась в ее тело. Позади на полу оставались тонкие полоски крови. – Смотри, у нее тяжелые раны. И вот это, – он выдернул багор и продемонстрировал Вадику ржавый крюк. – Столбняк обеспечен. Неужели ты не хочешь прекратить ее страдания?!

Животное продолжало барахтаться и отчаянно плакать, безумно вращая желтыми глазами. Вадик, глубоко вдохнув, решительно шагнул к инструментам, схватил топор и быстро, словно боясь передумать, ударил лису, разрубая тонкое тело пополам. Кровь полилась потоком. Медленно, будто застенчиво, наружу показались внутренности. Животное еще рефлекторно подергивало лапами, когда Олег подошел и хлопнул Вадика по спине.

– С почином, – шепнул он в самое ухо. Изо рта пахнуло кислятиной.

В бункере сегодня было холодно и сыро, с улицы доносились завывания ветра. Олег развернулся, направляясь к двери. Взвизгнула молния куртки, скрипнули петли, и внутрь ворвался морозный воздух, заклубились снежинки. А Вадик все стоял и смотрел на замусоленного, утыканного гвоздями, залитого кровью плюшевого зайца. Только на зайца. Больше ни на что.

– Вадя, Вадя, – кто-то потряс за плечо.

– С ним такое каждые пять минут, – донесся бархатный голос Резнова. – Улетает куда-то, и не дозовешься.

На мгновение почудилось, что за окном идет снег, но тут же перед глазами прояснилось, и стало ясно, что в воздухе вьется тополиный пух. Вадик тряхнул головой и обернулся. Невысокий длиннолицый главбух, стоя в дверном проеме, своими прозрачно-голубыми глазами недоверчиво оглядывал Резнова.

– Все нормально, Олег, – Вадик махнул рукой. – Это свой. Одиночка из Тушино. Резнов.

– Ну если свой, то здрасте, – Олег протянул руку. – Резнов? А имя?

– Тимур. Но лучше по фамилии. А то, знаете, не люблю все эти шутки про Тимура и…

– Коррупционные скандалы случаются в любых сферах и отраслях! – воскликнул по радио профессор Ледяев. – Могла ли стать исключением такая крупная