Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская

– Нельзя раскисать, Вадим. В нашем деле нет пути назад. Дашь слабину и сразу из охотника станешь жертвой.

В голосе промелькнуло сочувствие, но Вадика это рассердило только сильнее.

– Да пошли вы все, – процедил он сквозь зубы.

Не разуваясь, влез на полку с ногами и отвернулся к стене. Какое-то время просто лежал с закрытыми глазами, слыша доносящиеся из коридора бархатные переливы Резнова и кокетливое мяуканье проводницы, а потом наконец заснул.

Вода хлесткими струями била по стеклу, словно кнутом. Темноту купе раз за разом озаряли ослепительные вспышки молний. Мощные раскаты грома сплетались со стуком колес в безумный первобытный ритм.

За окнами бушевала предсказанная аномальная гроза, и Вадик спросонья решил, что вся эта вакханалия его и разбудила. Не открывая глаз, он хотел перевернуться на другой бок, когда вдруг сообразил, что никакая гроза, даже самая аномальная, не могла трясти его за плечи.

– Вадим! Вадим!

Вадик с трудом разлепил тяжелые, сонные веки. Вспыхнувшая молния осветила нависшее над ним лицо. Блеснули страхом совершенно незнакомые глаза, но по тонким губам, острым скулам и разноцветной бандане Вадик узнал Резнова.

– Вадим, Вадим, – испуганно шептал тот. – Скорей просыпайтесь. Она здесь!

– Кто здесь? – равнодушно переспросил Вадик.

– Проводница.

– Проводница здесь? Надеюсь, вы не собираетесь с ней… прямо тут в купе… это самое? – Вадик хотел на пальцах показать «это самое», но сумел только широко зевнуть.

– Да проснись наконец! – Резнов нетерпеливо залепил ему пощечину и выпалил прямо в удивленное лицо: – Проводница – хант.

– Как это? – не понял Вадик, обиженно потирая щеку.

– Вот, смотри, что я у нее нашел, – Резнов протянул блокнот.

Молния пробила завесу дождя совсем близко от поезда, оглушительно грянул гром. Вадик вздрогнул и угрюмо сел, опустив ноги вниз.

Блокнот при более близком рассмотрении оказался телефонной книжкой. На букве «Б» аккуратным каллиграфическим почерком был вписан Бекренев Вадим Геннадьевич. Ниже шли данные загранпаспорта, адрес прописки с индексом и номер мобильного. Потрясенный Вадик пролистнул дальше. На «Р» шел Резнов Тимур Русланович. Тоже с пропиской, индексом, загранпаспортом и номером мобильника.

– Похоже, что здесь все, – зачастил Резнов. – Все, кто едет в поезде. Старский Олег – это ведь ваш друг-главбух, верно? А еще там есть Караваев Виктор, Раенко Аркадий, Воротников Семен. Они ведь тоже из вашей команды и едут на этом поезде, так?

– Так, – выдавил Вадик, чувствуя, как сердце начинает стучать все быстрее. – Каравай, Семен, Аркаша. Откуда она все это узнала?

– От «УльтраЗу». Больше не от кого, – Резнов нервно поджал губы, выхватил у Вадика телефонную книжку и махнул ею в воздухе. – Здесь все, что мы писали, когда заполняли анкеты. Похоже, контора не такая честная, как мне казалось. Но самое главное вот, – он зашелестел страницами и указал на букву «Р» в фамилии «Резнов». – Ничего не напоминает?

– Знакомая завитушка, – Вадик прищурился. – Но не могу вспомнить, где я ее видел.

– Зато я могу, – Резнов на ощупь пошарил в своей сумке, вытащил открытку-приглашение от UltraZoo и ткнул пальцем в текст на обороте. – Вот. «Р» один в один.

– Получается, приглашения написала тоже она?

– Получается, она заманила всех нас в этот поезд, – Резнов швырнул открытку на стол. – Как стадо баранов. На убой.

– На убой? – Вадик тяжело сглотнул.

– Ну уж точно не затем, чтоб подарить тебе свой цветок. Вставай, нужно действовать.

– Что, вырубим ее? – прошептал Вадик, пытаясь унять дрожь в коленях.

– Ты что, дурак? Она проводница. Могла сюда нож протащить или ствол. Пули будешь зубами ловить?

– Значит, позвоним в полицию?

– Тогда придется все рассказать. Не только, кто она, но и кто мы, – Резнов принялся лихорадочно грызть ноготь, глаза опасливо забегали. – А эту инфу обязательно продадут воинствующим активистам, и житья нам после этого уже не дадут.

– Так что делать, мать твою?! – вскипел Вадик. Лицо горело, живот сводило от страха.

Резнов вдруг раздраженно шикнул, затем аккуратно, стараясь не издавать ни звука, приоткрыл дверь и выглянул. Тусклое коридорное освещение робко вползло в купе.

– Первое, что нам надо сделать, – зашептал он, – прекратить терять время на пустую болтовню и, пока эта сука не проснулась, рассказать всем, что здесь творится. Олегу, Караваю и остальным. Нас много, она – одна, – он достал телефон, взглянул на экран, – а Казань всего через час – как-нибудь дотянем. Уйдем в другие вагоны, будем держаться по двое-трое. А потом свалим с этого проклятого поезда и вернемся в Москву.

– Я боюсь, – признался Вадик.

– Я тоже, – Резнов хмуро кивнул. Крадучись, выбрался в коридор и прошептал: – Будим всех осторожно, без лишнего шума. Рот прикрывать рукой. Ты – налево, я – направо.

– А проводница не проснется?! – испуганно, по-детски спросил Вадик. Выходя следом, он споткнулся в дверях и стукнулся лбом о стекло.

– Не проснется, если окна не бить, – яростно прошипел Резнов, и под его свирепым взглядом Вадик поспешил в другой конец вагона.

Поезд несся сквозь бушующую грозу на полной скорости, вагон болтало из стороны в сторону. Дрожащего Вадика кидало то на приоконные перила, то на выпирающие дверные ручки. Наконец он, беспрестанно оглядываясь, добрался до последнего, восемнадцатого, купе и заглянул внутрь. Огромный, тучный Караваев еле умещался на своей полке, рука лениво свешивалась вниз.

– Каравай, проснись! Ну, быстрей! Вставай, мать твою!

Вспышка молнии осветила купе, и Вадик отпрянул назад, врезавшись спиной в дверной косяк. Стеклянные глаза Караваева таращились в потолок, перерезанное горло темнело застывшей кровью. В нос запоздало ударил металлический запах.

Задохнувшись от ужаса, Вадик выругался матом и медленно, через силу перевел взгляд на соседнюю полку. Новая вспышка молнии выхватила из темноты еще одно перерезанное горло. В голове пронесся голос проводницы.

«Ночью будет черт-те что». Кажется, так она сказала?

Попятившись, Вадик выпал в коридор и больно приложился затылком об стену. Скривившись, пополз на четвереньках и дернул дверь тамбура – закрыто. Кое-как поднялся на ноги и обеими руками вцепился в ручку, уперся ногой в стену, закряхтел от натуги. Дверь не подавалась, и Вадик в бессильном гневе врезал по ней кулаком. Ушибленная голова отозвалась болью, молнией мелькнула страшная догадка.

Непослушными руками Вадик нащупал в кармане мобильный, включил фонарик и побежал по всем купе подряд. Семнадцатое, шестнадцатое, пятнадцатое – везде лежали трупы с перерезанным горлом и распахнутыми в ужасе глазами. Ноги у Вадика подкашивались, луч света бешено метался в разные стороны.

«Докуда доедете, это уж мне решать», – стоял в ушах голос проводницы, только теперь это уже походило не на флирт, а, скорее, на приговор.

Дверь в четырнадцатое купе чуть подалась и остановилась, словно что-то держало ее изнутри. Или