Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская

у Ангелины Петровны была синей до локтя и опухоль поднималась выше. Физичка от боли била ногами об пол и скрежетала зубами. Под ней растеклась лужа, и запах пошел странный, будто бы из холодильника пролился фреон.

– Я вызвала скорую. Потерпите немного! – сказала Вероника. – Я принесу вам воды.

– К черту! К черту! – провизжала физичка. – Я не жилец. Оставь меня и беги! Сейчас же беги!

– Ах да! Конечно! – спохватилась Вероника.

Она побежала. В подъезд. Спустилась вниз, открыла дверь и приперла ее валявшейся рядом половинкой кирпича, чтобы врачи сразу могли войти, не тратя время на звонки по домофону. После этого Вероника вернулась в квартиру.

Ангелина Петровна уже не кричала и не билась. Она дышала тяжело, с хрипом. Опухоль поднялась до рукава футболки и пошла дальше – как далеко, Вероника не могла видеть.

– Слышишь, трещит? – просипела физичка, указывая взглядом на странный прибор.

Тот действительно трещал.

– Это эманация, – пояснила физичка. – Я собрала, замерила. Оттуда течет. Здесь опасно. Уходи.

Вероника поняла, что старуха выжила из ума. Бабушка говорила, что так всегда бывает под конец с теми, кто в Бога не верит. Вероника, руководствуясь чувством долга, осталась рядом с больной до самого приезда врачей и наблюдала, как та постепенно синеет и раздувается. При этом Вероника испытывала к Ангелине Петровне брезгливость.

Врачи констатировали смерть физички, следователь написал какую-то бумагу, а мужики в спецовках забрали тело. Вероника осталась в коридоре одна и некоторое время пребывала в оцепенении. Странный прибор на полу продолжал издавать монотонный частый треск. Эманация.

Вероника зачем-то подобрала аппарат с пола. Потом подумала, что в нем могут быть какие-то химикаты, которыми и отравилась Ангелина Петровна. Она поспешила бросить прибор, тщательно вымыла руки, надела резиновые перчатки и пошла вытирать лужу, набежавшую из-под старухи. Потом отнесла трескучую машинку в мусорный бак.

Вернувшись, Вероника застала Арсения Архиповича в коридоре.

– Где вы были? – спросила она. – Тут такое произошло! Ангелина Петровна умерла.

– Я был у себя, – ответил Арсений Архипович.

– Что же тогда не открыли? Я стучала вам.

– Испугался, – смущенно признался Арсений Архипович. – Я работал в тишине, а тут вдруг Ангелина Петровна начала ко мне ломиться, шуметь. Я открыл дверь, чтобы узнать, в чем дело, а она будто с цепи сорвалась: тыкала в меня какой-то штукой. Я просто выпроводил ее и закрыл дверь. Тогда Ангелина Петровна начала громко кричать. И я испугался. Я не люблю, когда кричат.

– Она говорила, что вы ее укусили.

– Это неправда. Зачем бы я стал ее кусать?

– Я так и подумала, – кивнула Вероника, развернулась и пошла к себе в комнату.

Она очень устала и заснула, как только добралась до кровати. Сон ее был тяжек.

Вероника проснулась со скверными мыслями. Конечно, это не вывих. От вывиха так быстро не синеют. Но и всякие там укусы – тоже чушь. Разве можно так укусить? Ясно, что старуха просто рехнулась. Но от этого не умирают. Эманация? Кто бы объяснил, что это значит.

Вероника поднялась, по привычке направилась к трельяжу и взялась за гребень. Она провела по спутавшимся за ночь прядям, посмотрела на расческу – нет ли там волос, которые надо собрать, – и тут ей пришло в голову, что овец растят не только для шерсти, но и для мяса.

Так и сяк размышляла Вероника, но ни до чего не могла додуматься. Одно было ясно: в квартире с Арсением Архиповичем она осталась одна, и неизвестно – бояться такого соседства или нет. Может быть, пойти к мусорке да поискать вчерашний трескучий прибор? Тоже глупость. Вероника понятия не имела, для чего он нужен и как работает.

Она собралась поскорее и отправилась из дому. На людях ей во всяком случае никто не причинит вреда. Можно взять паузу и обдумать все хорошенько.

Однако, выйдя на улицу и ощутив щекочущие мужские взгляды, Вероника и думать забыла про эманации и вывихи. Мир снова стал прост и приветлив. Она прошаталась по городу весь день, позволила себе за обедом два десерта и накупила кучу средств для ухода за волосами.

Но дома сомнения вернулись. Слишком много вещей не увязывались друг с другом, чтобы можно было их просто не замечать. Предположим, Арсений Архипович действительно обыкновенный кустарь-вышивальщик. В таком случае он должен где-то доставать краски, иглы, тряпки, или что там еще нужно для его рукоделия. Волосы, наконец, должен в парикмахерских собирать. Но Вероника никогда не видела, чтобы Арсений Архипович выходил из квартиры. Он из комнаты-то редко выходил, а к себе никого не пускал. Что он прячет в своем логове?

Веронике вспомнились слова Ангелины Петровны. Физичка как-то говорила, что Арсений Архипович никогда не готовит еду. Это верно. Более того, Вероника ни разу не видела, чтобы он ел, пил или посещал санузел. Живые люди так себя не ведут. Веронике представились его кривые зубы. Точно ли Арсений Архипович не кусал Ангелину Петровну?

Веронике стало страшно. Захотелось бежать из квартиры. Она даже начала одеваться. Но только не через дверь! Вдруг в коридоре ее поджидает Арсений Архипович?! Тогда через окно. Но четвертый этаж – отсюда никак не спуститься. Если только веревку привязать к батарее. Но у нее нет веревки. А если разорвать простыни и связать их вместе? Несмотря на захлестывающие волны страха, Вероника поняла всю глупость такого плана.

Она забралась на кровать и затаилась, начала слушать. Было тихо. Взгляд Вероники остановился на картинке, подаренной некогда Арсением Архиповичем. Из-под листа репейника на нее смотрел паучок. «Пауки – это к деньгам», – говорила бабушка. Веронике представился Арсений Архипович: его плешивая голова, чахлые ручки, очки с толстыми стеклами и смущенная улыбка. Разве можно такого бояться?

Вероника рассмеялась над собой. Что это вдруг на нее нашло? С чего она так испугалась? Аж из окна хотела выпрыгнуть! Страх прошел мгновенно.

Тут тренькнул дверной звонок. Кого еще там на ночь глядя несет? Вероника пошла открывать.

Она посмотрела в глазок – на лестничной клетке стоял полицейский с кожаной папкой. «Это, наверное, по поводу Ангелины Петровны», – решила Вероника, отперла дверь и сказала:

– Проходите, пожалуйста.

Полицейский замер на пороге и глупо заулыбался. Вероника уже привыкла к такой реакции мужчин. Вдруг откуда-то из-под мышки полицейского вынырнула мелкая цыганка в полосатой куртке, пролезла в квартиру и начала тыкать в Веронику пальцем.

– Вот она! Вот она, дорогой! Через нее все идет! – заверещала цыганка, обращаясь явно не к служителю закона, а к кому-то третьему.

Кто-то подтолкнул полицейского в спину, и тот вошел в квартиру.