Сайонара - Сьюзен Баркер

Я моргнул.

– Уверен, вам все это покажется очень скучным.

– Вовсе нет, – не согласилась она, – мне нравится слушать, когда люди рассказывают о своей работе.

Девушка тревожно оглядела бар. Я обернулся, желая узнать причину ее беспокойства. Пышная, гротескно одетая Мама-сан твердой рукой поманила Мэри к себе. Нимб черных кудряшек обрамлял ее лицо. Платье выглядело слишком эксцентричным для дамы ее лет: бархатное, с низким вырезом и юбкой до полу. Словно у героини романа, который читаешь, лежа в ванной. К пышной груди прижимался лохматый песик. Он неприятно уставился на меня злыми глазками.

– Хозяйка? – спросил я у Мэри.

– Э-э-э… угу, – отвечала она. – Я, пожалуй, пойду.

Вышагивая по роскошному красно-коричневому ковру на острых каблучках, Мэри приблизилась к Маме-сан. После немногословного диалога, прерываемого невыносимым тявканьем собаки, Мэри отослали на кухню. В тот вечер я ее больше не видел.

Несмотря на то что меня оставили одного, я неплохо провел время. Подозвав маленькую японку, я заказал лимонад. Она принесла стакан с изысканным зонтиком-парасолькой и изогнутой соломинкой. Мы вместе посмеялись над таким легкомысленным украшением. Музыканты были великолепны, они играли красивые популярные песни. Тебе бы непременно понравилось.

Несколько пар закружились на танцполе, включая Мураками-сан и Стефани из Флориды. Сверкающий шар под потолком отбрасывал блики на лица танцующих. Должен сказать, танцор из Мураками-сан оказался никудышный. Он спотыкался и пьяно вис на Стефани. Ему просто повезло, что Стефани – крепкая девушка европейского типа. Не обращая внимания на то, что партнер еле стоит на ногах, Стефани, невозмутимо улыбалась чепухе, которую Мураками-сан шептал ей на ушко. Все с той же ясной улыбкой она убирала его упрямую руку со своих бедер.

Около часу ночи лаунж-бар начал пустеть. Один за другим накачанные флиртом и спиртным бизнесмены прощались и исчезали за двойной дверью. Иммигрантский ансамбль исполнил последнюю песню и начал собирать инструменты. Мураками-сан упал в кресло, продолжая поглаживать Стефани по бедру и с нежностью пожирая ее глазами. Девушка сидела тихо, спокойная улыбка не сходила с губ. Было чудовищно поздно – около часу ночи. Я решил предложить Мураками-сан вызвать такси, когда рядом с нашим столиком появилась изящная японка.

– Простите, что перебиваю, – начала она, хотя за нашим столиком царило гробовое молчание. – Мы закрываемся через полчаса. Можете в последний раз заказать спиртное.

– Спасибо, больше не нужно, – сказал я.

Японка посмотрела на Мураками-сан и хихикнула.

– Да, похоже, больше не стоит. – Она поднесла ладошку к губам, чтобы не прыснуть от смеха. – Выписать счет на вашу компанию?

– Да, благодарю. «Дайва трейдинг».

– Я знаю.

Японка медлила. Глаза ее остановились на мне. Она выглядела даже моложе Мэри. Волосы уложены в гладкий пучок, а широко расставленные глаза похожи на газельи.

– Что ж, ладно… – и с лукавой улыбкой она направилась к соседнему столику.

Снаружи было полно гуляк в растрепанных костюмах. Количество бизнесменов и служащих корпораций слоняющихся по улицам в столь поздний час, удивило меня. И как это им удается наутро сосредоточиться на работе? Неоновые вывески обещали откровенные шоу и экзотические танцевальные номера с участием питона. Невыносимое сияние вызывало желание найти выключатель и приглушить свет. С пятнадцатой попытки Мураками-сан попал-таки в рукава пальто. Затем, пошатываясь, побрел по аллее и стал мочиться прямо рядом с мусорным ящиком. Слушая шелест струи о пластик, я испытывал необъяснимый стыд. Визит в бар был величайшей глупостью. И кроме того, обошелся компании в пятьдесят тысяч йен. Если Мураками-сан так нравятся американки, купил бы себе билет на самолет и отправлялся в Америку – дешевле бы вышло! Когда Мураками-сан появился в аллее, с треском застегивая молнию на брюках, я с трудом мог смотреть ему в глаза. Мое мрачное настроение окончательно развеселило его.

– Ну, Сато-сан, – вскричал он, похлопав меня по спине, – и как вам понравился бар «Сайонара»?

Помня о том, что Мураками-сан – заместитель главного менеджера по работе с персоналом, я решил скрыть свои чувства.

– Мне очень понравились музыканты, – ответил я.

– А я про девушек, Сато-сан. Про этих иностранных сучек!

– Очень высокие.

Мураками-сан захихикал и остановился перед вывеской ресторана, где подавали лапшу. Над нашими головами висел изодранный красный фонарь.

– Как насчет лапши? – спросил он, косясь на грязный листок с меню.

– Мураками-сан, я действительно очень ценю ваше радушие, но мне следует отправляться домой. Завтра на работу, – ответил я извиняющимся тоном.

– Нет, это просто, смешно! Еще совсем рано! Обещаю, шлюхи в следующем баре окажутся еще круче! – Глаза его сверкнули, Мураками-сан понизил голос и драматически прошептал: – Вы любите массаж?

– Мураками-сан, я весьма признателен за ваше радушие, но я действительно должен ехать домой.

– Сато-сан. – Голос его стал тверже. – Как ваш босс, я официально предоставляю вам завтра выходной. Все, перестаньте паниковать! Расслабьтесь и не думайте больше о дурацком офисе!

– Нет, – сказал я.

– Что? – не понял Мураками-сан.

– Я иду домой.

Мураками-сан вздохнул, голос его потеплел.

– Сато-сан, я только пытаюсь помочь вам.

Я удивился. Из нас двоих помощь требовалась как раз ему! Каждую ночь ходить по такой скользкой дорожке!.. Внезапно я подумал о жене Мураками-сан – такой мягкой и домашней женщине. Во время праздника цветущей сакуры она неизменно присылает в офис корзинки для пикника. Если бы она только знала! Как бы это ранило ее!

– Я не нуждаюсь в помощи, – с каменным лицом промолвил я.

Мураками-сан прислонился к окну ресторана и икнул. Он показал на обручальное кольцо на моей руке.

– Сато-сан, – мягко протянул он, – сколько это будет продолжаться? Жизнь станет гораздо проще, если вы сможете оставить все в прошлом.

Мураками-сан ободряюще улыбнулся – он слегка пошатывался, голова клонилась вниз. Я увидел свое отражение в окне ресторана и узнал воинственный огонек, загоревшийся за стеклами очков. Однажды на Окинаве я гулял по пляжу и поранил палец. Сейчас я испытывал те же обжигающие боль и шок, как тогда при виде ржавого гвоздя, воткнувшегося в ботинок. Я с трудом улыбнулся. Грудь сковал железный обруч.

– Ну вот, так-то гораздо лучше, Сато-сан – просиял Мураками-сан. – Черт с ней, с едой! Пошли развлекаться! Что скажете?

Что я мог ответить, любимая? Мрачно усмехнувшись, я развернулся и побрел прочь.