Много смертей Гарри Поттера - ShayneT

Затем Грюм произнес:

— Авада Кедавра.

Вспышка зеленого света, и паук умер мгновение спустя.

Грюм оставил паука на столе, молчаливое свидетельство силы проклятия.

— Ни один щит не остановит Аваду... к ней нет контрзаклятий. Никакого помилования... только один человек выжил после Авады, и сейчас он в этом классе...

Конечно, Гарри не в первый раз видел убивающее проклятие, и даже не в первый раз ощущал на собственном опыте. Он, пожалуй, являлся единственным человеком, который знал, что испытывает убитый Авадой.

Он ощущал на себе взгляды всех остальных учеников, но проигнорировал их.

— Авада требует могущественной магии... и нужно всерьез желать смерти. Сомневаюсь, что Авады даже от целого класса гриффиндорцев смогли бы вызвать у меня кровотечение из носа. В то же время, кое-кто из вас...

Взгляд его остановился на Гарри, который замер.

Неужели и Грюм знал, что совершил Гарри?

Что бы это значило, раз Гарри не испытывал особой вины за убийства, но при этом стыдился того, что о них могли узнать другие люди? Даже по законам министерства он всего лишь защищал себя.

— Что же... я не буду учить вас этим проклятиям. Этот предмет называется Защитой не просто так. Уверен, кое-кто из вас изучит Непростительные самостоятельно, и когда это произойдет, ему придется столкнуться с последствиями.

— Почему они Непростительные? — спросил Гарри. — Почти то же самое можно сделать при помощи других заклинаний.

— Да ну? — спросил Грюм. — Растолкуешь подробнее?

— Ну, вместо применения Авады можно проклясть, чтобы человек блевал слизняками и затем проклятием закрыть ему рот, пока он не захлебнется, — ответил Гарри. — Можно превратить его в мелкое животное и скормить потом сове. Можно даже просто отрезать руку или ногу и понаблюдать, как он умрет от потери крови... и все это выглядит хуже безболезненной смерти от вспышки зеленого света.

Ученики вокруг, включая Драко, слегка позеленели.

— Можно использовать на костях проклятие, ломающее их, одну за другой... в человеческом теле более двухсот тридцати костей. Их довольно легко исцелить, так что можно ломать снова и снова.

— Немало размышляли на эту тему, да, Поттер?

Гарри пожал плечами.

— Я немного нездоров.

Одним из направлений, в котором зачастую устремлялись его мысли, являлись размышления о новых способах принудительной смерти в будущем. Не то чтобы он предвкушал такие смерти с нетерпением, как раз наоборот. Он всегда пытался придумать контрмеры к тому, что навоображал ранее.

— Даже чары щекотки можно применять для пыток, надо лишь вложить в них достаточно силы, — заявил Гарри. — Особенно, если жертва будет не в состоянии пошевелиться.

Грюм внимательно посмотрел на него с непонятным выражением лица. Другие профессора наградили бы его взглядом... с самого первого года, каждый раз, как он говорил что-то, беспокоящее их, учителя смотрели на него этим взглядом.

— Все это верно, — отозвался Грюм. — И тем не менее, именно Непростительные обеспечат вам пожизненное заключение в Азкабане. Я хочу, чтобы к следующему уроку каждый из вас написал эссе длиной в фут на тему того, почему так.

Класс застонал, а Грюм добавил:

— Эти заклинания не прелестны... они определенно не являются славными. Но может прийти время, когда вы окажетесь не с той стороны палочки, и знание того, как защититься от них, спасет вам жизнь. Если вы хотите выжить, то вам нужна ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ.

* * *

Он проснулся, хватая ртом воздух. Что-то неправильное случилось с его зрением, оно стало искривленным и перекошенным. Не размытое, как если бы он не надел очки, нет, что-то иное.

Дыхание оказалось странно затруднено, и когда он потянулся к низкому потолку, то обнаружил, что рука его выглядит чужой и изуродованной.

— Мой верный слуга, — прошипел он. — Продвигаются ли планы?

Высокий, худой и длинноногий мужчина появился в его поле зрения.

— Продвигаются, Хозяин. Каждый знает свою часть, и все готовы служить вам.

— Так долго... тринадцать долгих лет...

— Вы восстанете во всем блеске своей прошлой славы, Хозяин, нужно только проявить терпение, — мужчина потянулся поправить что-то на шее, и рукав соскользнул вниз.

На руке его сияла темная метка, все еще немного выцветшая, но гораздо более яркая, чем раньше.

Метка восстановится полностью, когда он восстанет, знак для всех верных последователей и тех немногих заблудших, решивших, что его звезда закатилась.

— План выглядит рискованным... Что, если он не так умел, как ожидалось?

Момент нерешительности, которую он не стал бы выказывать перед лицом других последователей, но здесь, рядом с наиболее верным и умелым приспешником, он мог не сдерживаться, даже в его нынешнем состоянии.

— Первые два задания не имеют значения, — напомнил ему мужчина. — Все, что ему нужно — выжить. Успех потребуется только в третьем задании.

— Он выживет... всегда выживает...

Гарри вздрогнул и проснулся, гадая, с чего это ему вдруг приснился странный сон о Волдеморте с телом младенца и разумом взрослого.

Странный сон даже для Гарри, и шрам его болел. Он потрогал шрам рукой и скорчил гримасу.

Проявлять паранойю даже во снах — признак того, что человек стал слишком параноидален. В конце концов, раньше он никогда не проявлял никаких признаков провидца. Иногда сон — это просто сон.

И все же Гарри еще долго не мог заснуть из-за боли в шраме и непреходящих сомнений.

* * *

В течение следующих двух недель возбуждение из-за грядущего прибытия учеников других школ начало просто зашкаливать. Несмотря на пессимизм Гарри, всех остальных лихорадило от мыслей о турнире, даже тех слизеринцев, кто изначально высказывал опасения.

Ходили слухи о том, кто именно бросил свое имя в кубок. Часть слизеринцев, шестого и седьмого годов обучения, обсуждали, поможет ли позиция победителя турнира в их будущей карьере в министерстве, и стоило ли вообще рисковать.

Занятия становились все сложнее. Конечно, часть предметов Гарри изучал заранее, по большей части ЗОТИ, Чары и трансфигурацию, но сколько он ни пытался учиться с опережением, всегда что-то пропускал или упускал.

На уроках по