ХТОНЬ. История одной общаги - Евгений ЧеширКо

узнать номер телефона бабули. Она сказала, чтобы я не выдумывал и не занимался дуростью, но номер дала. Он по-прежнему был выключен. В шутку я предложил вскрыть комнату бабушки и заселиться в нее самостоятельно, раз уж она ей не нужна. К моему удивлению, Надежда Ивановна ненадолго задумалась, но потом все же мотнула головой и сказала, что это самоуправство и вообще уголовная статья за проникновение на частную собственность, а она не планирует в ближайшее время никуда переезжать, даже при условии, что на новом месте жительства будут бесплатно кормить.

Вскоре я забыл о своей глупой идее по поиску бабули, но иногда эта мысль все же всплывала в моем сознании – чаще всего по утрам, когда за стеной просыпалась Верка, а Коля, громыхая, как слон в посудной лавке, начинал выполнять указания жены по смене пеленок, приготовлению детской смеси и исполнению прочих родительских обязанностей.

В дверь снова постучали. По характеру стука я определил, что это точно не Шапоклячка и не Коля. Каждый из них обладал своим неповторимым стилем стука. На этот раз на пороге стоял Самохин и как-то по-детски переминался с ноги на ногу.

– Извини, парень. Вспылил, – проговорил он.

– Да бросьте, я же все понимаю.

– Просто женщина все-таки и… – его взгляд метнулся к моим улыбающимся глазам. – Что ты там понимаешь.

Это был вопрос.

– Ну… Все понимаю, – повторил я, хотя уже не был уверен ни в чем.

– Ты мне здесь голову не морочь. Понимает он…

Самохин начал надуваться, как гадюка перед броском. Его нижняя челюсть заходила ходуном, дыхание участилось, а руки никак не могли найти себе применение, поэтому то лезли в карманы, то скрещивались на груди.

– Не сметь называть Надежду Ивановну… Не иначе кроме как Надеждой Ивановной. Уяснил.

– Андрей Андреевич, я это еще десять минут назад уяснил. Вы зачем пришли?

– А потому что, – подвел итог Самохин и, развернувшись, шагнул в свою комнату, хлопнув напоследок дверью.

Я снова посмотрел на трещину на потолке коридора и подумал о том, сколько удивительного и необъяснимого происходит вокруг нас, а мы совсем этого не замечаем. День только начался, а мир уже подкинул мне две таинственные загадки – откуда на потолке взялась трещина и зачем приходил Самохин? Решив, что эти вопросы не имеют ответа, я закрыл дверь в свою комнату и подошел к окну. Дождь почти закончился, сидеть в общежитии не было никакого желания. Я взял со стола телефон и позвонил Але.

С Алей мы познакомились пять лет назад. Именно с этой фразы обычно начинаются все истории любви. Человек расплывается в ностальгической улыбке, откидывается на спинку кресла, закидывает ногу на ногу и, пожевывая губу и уперевшись взглядом куда-то в потолок или вдаль при отсутствии потолка, начинает долгую историю, которая обычно заканчивается словами: «И с тех пор прошло двадцать, тридцать, пятьдесят лет, а мы все еще вместе». Затем следует влюбленный взгляд героини рассказа, сидящей рядом, и какая-нибудь ее ехидная фразочка вроде: «А могла бы и за Ваську замуж выйти. Помнишь, как он за мной бегал?». Мужчина делает пренебрежительный жест рукой, мол, какой там Васька, когда есть я, а затем игриво щиплет свою женщину за коленку. Все смеются, и все счастливы. Моя история не так романтична. В первую очередь из-за того, что хоть мы с Алей и знакомы почти пять лет, девяносто девять процентов этого времени мы не общались и даже не виделись.

В тот день я просто зашел в уличное кафе, чтобы купить бутылку воды. Никогда в жизни – ни до, ни после этого случая – я не покупал воду в уличных кафе, но в тот день почему-то сделал именно так. За барной стойкой стояла Аля, тогда она еще была студенткой, было лето и она подрабатывала барменом после сессии. Влюбился ли я в нее? Наверное, да. По крайней мере, тогда мне показалось именно так, потому что я тут же почувствовал некоторые ощущения внутри себя, которые банально и однотипно описываются в дешевых романах – сердце забилось, внезапный жар в животе сменился резким холодом, а ладони вмиг стали влажными.

В кафе не было посетителей, поэтому обстановка располагала к знакомству. У меня с этим делом всегда были большие проблемы – при виде красивой девушки я в один миг превращался в Буратино, но не того, который веселится и поет песенки, а в того, который деревянный. Удивительно, но в тот день слова из меня лились рекой – я шутил, мило улыбался и всячески пытался произвести впечатление на Алю. И, кажется, это у меня получилось. Она искренне смеялась, поправляя локон волос, падающий на лицо, клонила голову набок и всячески подтверждала правоту автора учебника по психологии делового общения (предмет именно с таким названием был в моем расписании на втором курсе университета): женщину нужно рассмешить, и полдела сделано. Другими словами, я понравился Але, а она понравилась мне. Естественно, эта встреча должна была закончиться если не свиданием в тот же вечер, то хотя бы обменом номерами телефонов. Не произошло ни того ни другого. Когда я так разошелся, что предложил Але бросить свою работу прямо сейчас и пойти со мной гулять по городу и есть мороженое, она с милой улыбкой окатила меня ушатом холодной воды, сказав, что вряд ли ее отпустит на такую прогулку ее парень. Несколько секунд я молча смотрел на нее, почему-то больше всего на свете переживая о том, чтобы не показать ей свое разочарование и не выдать какую-нибудь дурацкую шутку в стиле: «Парень не стенка – подвинется». И все же я ее выдал. Аля шутку не оценила, а только развела руками, как бы говоря, что такова жизнь. В тот момент мне хотелось провалиться под землю от стыда и неловкости ситуации, в которой я оказался. Выручил меня кто-то из друзей, который в этот момент решил позвонить мне на мобильник. Воспользовавшись неожиданным звонком, я на прощание махнул рукой Але, изобразив на лице что-то вроде: «Я бы еще с тобой пообщался, но извини – дела», и вышел из кафе, чтобы больше никогда в него не вернуться.

Аля долго не выходила из моей головы. Долго, по меркам времени, когда тебе немного за двадцать, – это примерно месяц. Я думал о ней, но все мои мысли сводились к тому, что думать о ней бессмысленно и даже вредно. Я не был одним из тех парней, которые любыми путями получают желаемое, особенно когда дело