Адское пламя - Алиса Джукич

– Вам не победить, смиритесь с этим. Сама преисподняя борется за своего Правителя, – обыденно сообщил Люцифер, намекнув на окруживший его барьер.

– Адель Грей, ударь по его защите чистой магией Света, а после воспользуйся соединенной силой! – вдруг выкрикнула Лилит и щелчком пальцев послала в супруга несколько золотых сфер. Столкнувшись с невидимой броней, они зашипели, прожигая в защите Люцифера дырки, как огонь, опаляющий поднесенную к нему бумагу. – Он давно приглушил мою магию, на большее я не способна.

Повелитель Ада зарычал, и руки Лилит в то же мгновение обвили выросшие из земли цепи с шипами, полностью ее обездвиживая. Астарот упал с колен матери в грязь, зажимая рану на животе. Отвлеченный другими Принцами, Люцифер подарил младшему сыну необходимое для восстановления время, поэтому его рана больше не кровоточила.

Недолго думая, я нырнула в сознание, в угол, где жила золотинка, и попыталась отделить ее от основной магии, совсем как в ночь с Кайланом. Не получилось. Слишком многое происходило на поле боя, дезориентируя меня и ломая веру в мое могущество.

Аваддон вновь пошел в наступление, вырисовывая руками красивые символы, а я бросилась за ближайший валун, чтобы подготовиться к удару.

Клубившийся возле края черной воронки Сумрак, подвластный Повелителю Смерти, преобразовался в руки мертвецов, пытавшихся ухватить Люцифера, но они так же скользили по его защите, как и мои тени.

Кайлан, точно ураган, обрушивал на отца один за другим выпады сабли, желая раскромсать его на части, но и это не помогало.

Для пущего эффекта раздражения Люцифер иногда зевал, открыто глумясь над тщетными попытками Принцев.

Но их целью выступала не победа, а возможность даровать мне время собраться.

Сидевшая на пятках Лилит вдруг вскинула голову, борясь с обвившими ее горло цепями.

– Магию Света питают воспоминания. Добрые и греющие душу дни, – подсказала демонесса, и из уголков ее рта потекла кровь. Цепи впивались в бледную кожу выросшими на металле шипами, они тянули и рвали ее.

– Мама! – взревел Астарот, подползая к Лилит, чтобы сорвать цепи. Но как только его рука коснулась зачарованного металла, он с криком ее отдернул, как будто обжегся.

Я прислушалась к совету.

Перед глазами чередой сменяющихся картинок замелькали образы юных Клары и Ричарда. Наши тайные побеги из замка к реке. Ричард всегда гордился тем, что был старше нас на пару лет, поэтому часто вел себя как зазнайка, а мы с Кларой в отместку сталкивали его в воду.

В дорогих сердцу образах жила и мама, ее сладкоголосое пение перед сном и игра на скрипке. После моего воспоминания о матери в душу украдкой пробралась иная мелодия. Я не видела, как Кайлан играл на рояле в ночь нашего возвращения из собора, но услышанное в коридоре еще тогда показалось лиричным признанием в любви, которую ждал трагичный конец.

Золотинка шевельнулась, точно кот, выбирающийся из укрытия и ползущий к миске. Она принюхивалась и осторожничала, боясь вновь попасть под гнет теней. Но они растаяли, отошли на второй план, свергнутые с трона широкими улыбками друзей и моим редким смехом над их шутками.

За валуном шло яростное сражение. Кайлан и Аваддон обступили Люцифера с разных флангов, одновременно нанося по нему сокрушительные удары оружием и магией.

Золотинка засияла ярче, запульсировала, как живая, требуя немедленно воспользоваться ею. Сосредоточившись, представила, как сквозь ладонь пробивается яркий свет.

Всевышний!

Рука засветилась изнутри золотым светом, как малюсенькое солнце.

– В сторону! – закричала я Кайлану и Аваддону и выглянула из-за валуна.

Поляну затопили яркие лучи, льющиеся из моих пальцев неконтролируемым потоком. Я только училась жить в новой реальности, обуздывать такую многогранную и сложную магию, соединяющую в себе сразу три звена: кровь Грааля, тени и силу Неба, поэтому не была уверена, что главенство золотинки продлится долго.

Аваддон накрыл Кайлана, Астарота и Лилит куполом тьмы, догадавшись, что я могу случайно ранить кого-нибудь из них.

– Эй, Люцифер! – фамильярно обратилась я к Дьяволу, заставив его попятиться к зияющей воронке. – Все еще хочешь возлечь со мной?

Мои ладони сияли так ярко, что приходилось щуриться. На мгновение показалось, что свет превращается во что-то мокрое и с моих рук на землю течет жидкое золото.

Но это была кровь. Моя собственная кровь великого Грааля.

Повелитель Ада шевельнул губами, чтобы ответить, но я не стала выслушивать очередные колкости и понеслась к нему.

В отличие от теней, атаковывать силой Света на расстоянии я не умела. Одно касание его зловещей ауры – и защита преисподней будет разбита, еще одно, смешанное с мраком, – и Люцифер повержен.

Успела отбежать от валуна на пару метров, прежде чем меня настигла ударная волна древней магии, и я врезалась затылком в этот же валун, тряпичной куклой рухнув на землю.

Последнее, что помнила перед звонким ударом головой о камень, – грубый клокочущий смех.

Люцифер что-то произнес, и Бездна восстала бурлящей Тьмой из сердца преисподней. Она завилась за его спиной черными крыльями с острыми как бритва перьями, и всех нас, словно ничтожных букашек, отбросило на добрые десятки метров.

Астароту, как и мне, «повезло» приложиться головой сначала о валун, а потом о землю. Аваддона успела поймать его собственная тьма и смягчить падение. Кайлан же приземлился рядом с огненной стеной на границе поляны. После этого мое сознание окончательно померкло.

* * *

Проснись! Адель!

Звенящий тревожными колокольчиками в ушах женский голос разгонял набросившуюся на сознание поволоку.

Доченька, ты погибнешь!

Внезапное осознание, что со мной мысленно говорит София, отрезвило, но лишь на секунды, чтобы сполна вкусить разливающуюся по телу боль.

Затылок пульсировал, по нему текло что-то липкое, а кожа головы, казалось, вот-вот слезет с черепа. За косу кто-то тянул, волоком таща меня по земле, словно желал снять скальп.

Это ни черта не хорошо!

Меня словно толкнули в ледяное озеро, парализуя конечности. Мысли теперь складывались, как смятые посередине страницы книг, отчего казались бессвязными и пугающими.

Рывок, затем вновь острая боль и ощущение парения. Мои безвольные ноги болтались над чем-то огромным и утягивающим вниз.

Паучок, держись!

Открой глаза, умоляю, приди в себя!

Всегда спокойный и высокомерный голос Кайлана срывался и дрожал, будто он лишался чего-то значимого. А может, так и было, и, пока я дрейфовала между реальностью и забвением, он мог погибнуть.

Но думы ускользали, как вода из поглотившего меня озера утекает сквозь онемевшие пальцы.

Адди, не оставляй меня… Только не так!

И вдруг меня затопили чьи-то чувства.

Любовь.

Всепоглощающая и самоотверженная.

Она заполнила