Полное собрание историй о привидениях - Монтегю Родс Джеймс

ведьму? Там как раз проезжал лорд Блэндфорд. – (Это был сын и наследник герцога Мальборо, бывший привилегированным студентом; вскоре после того он умер.) – Его светлость сгоряча бросился спасать старуху. Там что, были какие-то волнения? Это приход Доджсона из колледжа Магдалины, если он еще оттуда не уехал. Никто туда не рвется, гиблое место этот Фенстантон, даром что на Хантингдонской дороге. – Все это произнес мистер Глинн, который любил подолгу разглагольствовать, не давая собеседникам вставить ни слова.

– Правду сказать, – отзывается Бейтс, – я раньше об этом не слышал, но там раздавался похоронный звон, и мне встретился Доджсон, ехавший на кладбище, – не иначе как его оторвали от пива и трубки. Обронил несколько слов примерно о том же, о чем и вы. Скажите-ка, а не называли вам фамилию – то ли Глинн, то ли Гэлпин, то ли Гибсон, что-то на «Г»?

– Гибсон! Матушка Гибсон! Ну да, именно так! Выходит, бедняжку доокунали до смерти, – покачал головой добросердечный Глинн. – Эти болотные жители недалеко ушли от скота. Ручаюсь, случись это не у Доджсона, а в любом другом приходе, были бы тут и коронер, и слушанье в выездном суде присяжных, и дюжина повешенных. Но боже мой, у этого человека на уме только десятина и пиво.

– Прежде Доджсона там служил Мэттьюс, – сказал Бейтс, – и при нем старуху четырежды пытались искупать. По его словам, все в приходе от мала до велика готовы были поклясться, что она продала душу нечистому. Но Мэттьюс грозился позвать шерифа и не раздумывая сделал бы это, так что они на время утихомирились.

– При всем том, – заметил Глинн, – помню его сказанные прямо тут слова: глядя на нее, он и сам готов был поверить этим толкам. Однажды он мне ее показал; глаза такие, что хоть на портрет нечистого помещай: налитые кровью и зрачки козлиные. – Тут мистер Глинн слегка вздрогнул и умолк.

– Скажите, Бейтс, ее похоронили на кладбище? – спросил доктор Морелл, вице-провост.

– Да, господин вице-провост. Я заметил, в северном конце рыли могилу – не иначе как для нее.

– Все эти разговоры о похоронах ведьм навели меня на мысли о рассказе Уильяма из Малмсбери, что опубликовал недавно доктор Гейл. – В разговор вступил новый собеседник, мистер Ньюборо, впоследствии ректор Итона, больший книгочей, чем многие его сотоварищи. – Знаете, мистер Глинн? Посмотрите у Малмсбери. – И он пустился пересказывать историю, которую Саути переложил в стихи под названием «Старуха из Беркли». После недолгой дискуссии об Аэндорской волшебнице разговор перешел на книгу доктора Ходжеса о версиях Библии, засим, вполне естественным образом, на свежайшие выходки доктора Бентли и, наконец, возвратился к привычным темам: новостям колледжа и вероятным будущим вакансиям.

Не дождавшись окончания разговора, Хардман и Аш поклонились вице-провосту и вышли. За весь обед они не вымолвили ни слова, но доктор Морелл, как человек наблюдательный, заметил, что первая часть беседы очень и очень их заинтересовала.

– Ох и занудливая же парочка, – проговорил доктор Глинн, когда за ними закрылась дверь. – Жалко мне их жен, если они когда-нибудь женятся, и прихожан, если они получат приходы.

– Пусть зануды, зато тихие, – вставил Ньюборо.

– Это еще как сказать, Ньюборо, – вмешался Морелл. – Их нижнему соседу не всегда спится спокойно. Чего ради эта парочка, как мне говорили, топочет ночи напролет и с чего бы им, по словам Бертона, охать и вздыхать, словно две хворых совы? Вы, Глинн, знаете в колледже всех и каждого; скажите, пожалуйста, довелось вам хоть раз побывать в комнатах Хардмана и Аша?

– Мне – нет, – отозвался Глинн. – Помню, в прошлом году я однажды к ним постучался. Что за возню они там устроили, прежде чем открыть дверь, – в жизни такого не слышал. Рассказать мне нечего, только что Хардман явился на пороге бледный как привидение и из комнаты несло, как от костра, где жгут тряпье и кости. Спросил коротко, что у меня за дело, и захлопнул дверь перед самым моим носом!

– Вот уж зря спрашивал, – заметил вице-провост. – У вас, Глинн, насколько мне известно, никаких дел никогда не бывает. Ну ладно, джентльмены, нам пора в кофейню. Я сказал доктору Коутсу, мы там будем еще до восьми, а остается уже меньше четверти часа.

Компания переместилась в кофейню на Рыночной площади и до десяти курила там глиняные трубки в обществе доктора Роджера Коутса и еще нескольких джентльменов из колледжей Тринити, Бенедикт и Куинз.

2

Погожим вечером, под колокольный звон, Хардман и Аш, каждый с узелком и при трости, вышли за ворота Кингз-колледжа и предупредили привратника (старого забулдыгу, какие в те дни преобладали среди слуг в колледже), что, скорее всего, будут отсутствовать всю ночь. Оба молчали, пока, оставив позади город, не выбрались на Хантингдонскую дорогу. Тогда Николас Хардман сказал:

– Если сегодня все сладится как надо, мы с тобой, Аш, узнаем кое-что сто́ящее.

– Да, Ник, и унесем кое-что сто́ящее в одном из наших узлов. Впрочем, готов поклясться, что-нибудь да пойдет не так. Повесть Ньюборо про старую ведьму заставила меня задуматься. Книга у тебя с собой, Ник?

– Книга? Что за книга? Малмсбери в издании доктора Гейла? Толстенный, тяжеленный фолиант, так ведь?

– Нет, не Малмсбери. Наша книга, та самая.

– Зови меня дурнем, Стивен, если хочешь, но не задавай больше таких вопросов, спроси лучше, не забыл ли я дома голову. Что голову, что книгу оставить дома – это для меня одно и то же. Ты мне вот что скажи: почему эта старая повесть осла Ньюборо заставила тебя задуматься?

– Как же, если те же господа, что явились в повести Ньюборо за своей приятельницей, явятся нынче в Фенстантон за нашей приятельницей, то ничего хорошего нас не ждет.

Хардман фыркнул:

– А если и так, думаешь, круг легко разорвать? По-твоему, я не прихватил с собой ничего такого, что их отпугнет? И все же, Стивен, в одном ты прав, как бывал прав прежде. Если мы не поспеем на место действия раньше их, тогда действительно нас ждут неприятности и даже опасность. Но только нам нужно не то, что нужно им. Если мы получим три пряди волос и саван, то станем повелителями элементалей. А тем, другим, нужна душа.

Эта мысль ненадолго их обескуражила, и они замолчали. По луне пробегали облака, в чистом поле свистел ветер, кембриджские колокола звучали все глуше, а двое приятелей молча шагали по дороге в спящую деревню Фенстантон.

3

Люди, знакомые с дорогой между Кембриджем и Фенстантоном, согласятся со мной, если я скажу, что она тянется в длину на одиннадцать миль и проходит по малопримечательной местности. Там есть придорожная гостиница, несколько ферм по сторонам, в ясные дни видны фонарь и