Много смертей Гарри Поттера - ShayneT

Малыш с пистолетом легко мог бы убить сильнейшего в мире волшебника, если тот не обращал внимания. Гарри не малыш, и палочка все еще оставалась при нем.

Дамблдор непомерно долго оставался лицом в воде. Гарри гадал, не просматривал ли директор каждое воспоминание снова и снова, выискивая подсказки.

Достаточно долго, чтобы Гарри начал проявлять нетерпение и ерзать. Он поднял взгляд на Фоукса, птицу Дамблдора.

— Полагаю, люди не расстраиваются, когда ты восстаешь из мертвых?

Фоукс с любопытством склонил голову набок, но ничего не ответил. Его молчание не удивило Гарри, он давно уже не ждал, что кто-то будет ему все разжевывать и подносить ответы на блюдечке.

Даже рассказ Дамблдору являлся не просто попыткой облегчить вину. Он надеялся, что Дамблдор выдаст ему столько информации, сколько сможет переварить Гарри, так что, когда и если наступила бы следующая перезагрузка, Поттер смог бы оказаться полезен, не полагаясь только на заголовки в газетах.

Слишком много случилось такого, о чем никогда даже не слышали в газетах, и поэтому все их заголовки, при нынешнем положении дел, оставались бесполезны для Гарри.

Дамблдор вынырнул, хватая ртом воздух, слегка бледный, и бросил взгляд на Гарри.

— Мой мальчик... — начал Дамблдор.

А вот и он, тот взгляд, которого Гарри надеялся не увидеть. Жалость, ядовитая и отравляющая. Гарри долго и упорно трудился, дабы стать достаточно сильным, чтобы никто не смотрел на него с жалостью.

Он нахмурился.

— Я давно уже привык, — заявил Гарри. — Прожил с этим больше трети жизни.

С учетом обрывочности воспоминаний самых первых лет, пожалуй, следовало бы говорить о половине жизни, той, которую он помнил.

— Вопрос в том, что мы теперь предпримем по этому поводу.

Следовало отдать должное Дамблдору, он быстро взял себя в руки. Вытер лицо и медленно присел. Гарри быстро уселся на свое место.

— Полагаю, Волдеморт не прочел просто в твоем разуме все эти видения?

— Все еще возможно, что прочел, — признал Гарри. — Но последний раз отличался. Я прыгнул в прошлое дальше обычного и осознавал, как меня тянет обратно. Такого раньше никогда не случалось.

Он замер в нерешительности.

— Ощущалось все так, словно меня растягивает двумя противоположными силами.

Дамблдор сидел молча, с тяжелым выражением лица. В кабинете раздавались только звуки шуршания Фоукса на его жердочке и потрескивание огня.

— Я не понимаю связи между мной и Волдемортом, — заявил Гарри. — Почему вообще появилось пророчество?

— Грюм сообщил мне, что ты достаточно далеко продвинулся в занятиях и тебя теперь трудно прочесть, хотя все еще нужны тренировки в умении лгать при помощи разума.

Гарри кивнул.

— Есть вопрос, о котором я не мог поговорить с тобой из страха, что Волдеморт сможет выдернуть из твоего разума содержимое разговора.

Все это Гарри и без того уже знал. Весь смысл изучения окклюменции заключался в том, чтобы Дамблдор смог свободно поговорить с ним.

— Том Риддл был одержим желанием избежать смерти. Его прозвище [30] — достаточное тому доказательство, — заявил Дамблдор.

Он ухватил лимонный леденец и в кои-то веки не озаботился предложить Гарри такой же.

— Полет от смерти? — спросил Гарри. — На самом деле по-французски все это звучит иначе.

— Том всегда намного лучше разбирался в магии, чем в языках, и прозвище себе он придумал, когда был немногим старше тебя.

Лично Гарри считал, что придумал бы имя лучше, чем Волдеморт. Черный Том звучало вполне себе страшно. В комиксах Дадли о Бэтмене имелся персонаж Загадочник[31]. Возможно все отказывались произносить его настоящее имя, так как оно звучало настолько постыдно, что никто не захотел возиться с ним.

Гарри внезапно задумался, не вызвано ли его легкомыслие эффектами изъятия воспоминаний для омута.

— И как же он пытался избежать смерти? — спросил Гарри.

В этот раз Дамблдор молчал дольше, словно тщательно взвешивал свои слова.

— Он использовал старейшую и темнейшую магию из тех, что смог найти. Слышал ли ты когда-либо о крестражах?

Гарри покачал головой.

— Я признателен, мальчик мой, что ты не читал такие книжки, в которых даже просто упоминались бы крестражи.

Гарри слегка улыбнулся, но лишь для вида. Дамблдор бы расстроился, узнав, какие книги читал Гарри. Все, что смог найти о темной магии, полагая ее частью ведущейся игры, так как эту самую магию как минимум скорее всего применили бы против него.

Он расстроился бы еще больше, если бы увидел те воспоминания, которыми Гарри не поделился... оставить Квиррелла трехголовому псу, уничтожить яйцо дракона, все темнее и целеустремленнее с каждой потерянной жизнью.

И тем не менее, Гарри никогда не слышал о крестражах.

— Это темная магия, разделяющая душу, — пояснил Дамблдор. — Части души помещается в объекты, которые выступают якорями остальной души заклинателя, привязывая его к миру. Даже если он погибнет, то не сможет скончаться.

Разум Гарри заработал с бешеной скоростью.

— Так что пока существуют эти объекты, его нельзя убить. Почему все не пользуются крестражами?

Дамблдор кивнул.

— Создание крестража требует убийства, принесения жизни в жертву, и нанесения увечий собственной душе. Хуже того, — продолжал Дамблдор, — обретенная тобой жизнь — лишь жизнь призрака, безотрадный ужас, и большинство людей предпочли бы подобному смерть.

Гарри полагал, что Темный Лорд смог бы вынести практически что угодно, лишь бы избежать смерти, принимая во внимание готовность Волдеморта провести большую часть учебного года под потным, воняющим чесноком тюрбаном.

— Он нашел способ избежать такой жизни, — произнес Гарри. — Он, пожалуй, уже прошел часть пути, необходимого для обретения нового тела.

— Ему пришлось убить еще одну женщину для этого, — мрачно сообщил Дамблдор.

Гарри наморщил лоб.

— Почему бы вам не убить его просто сейчас, пока он еще младенец, а затем уже разобраться с этими якорями?

— Никто не знает, где он, — пояснил Дамблдор. — Все инструкции передаются через Барти Крауча-младшего и тот никогда не задерживается на одном месте настолько, чтобы его