Невероятное наследство (книга 2) - Лана Лэнц

Со стороны всё выглядело вполне натурально. Даже если бы их кто-то заметил, то подумал бы, что эта огромная птица — обычный орёл, который поймал пару змей и тащит в гнездо, где его ждут птенцы. Если представить, что на охоту птица вылетела до дождя, то всё прекрасно сходилось.

Отогревшись у огня, змейки снова обернулись людьми.

— Круто! — воскликнула Люба. — Вот это ливень. Тут всегда так?

— Почти всегда, — ответила, улыбнувшись Кицу. — Если уж поливает, то зонт — не спасение, а лишняя забота. Дождевики, что мы купили, выручают лучше всего, только подниматься на скалу не помогают.

В то время, когда в прихожей вода стекала с костюмов жёлтых гусениц, а на улице сплошной стеной лил дождь, девушки сидели вокруг котацу, и пили чай.

Люба впервые видела такое устройство, внешне, напоминающее стол с обогревающим элементом внутри. Как объяснила Кицу, раньше все грелись у очага — ирори, когда угли ещё теплились, ставили над ним стол и накрывали одеялом, а ноги засовывали под одеяло. Поскольку времена изменились, то появились котацу — принцип тот же, но теперь это электроприборы.

Как нагревался котацу у лисы, девушка спросить постеснялась. В пещере электричества не было, но освещение и прочие удобства современной науки присутствовали.

Пока дамы болтали о разных глупостях, спрятав ноги в тепло и укутавшись пледами, бес, ухмыляясь, хлопотал над ужином.

Кицу предлагала с утра заказать еду у своего повара, но бес отказался, ему хотелось в очередной раз блеснуть кулинарными способностями.

Он ничего не сказал о том, что мог бы отправить их домой через сумку, не вынуждая мокнуть и барахтаться в грязи у его ног, но это его позабавило.

Если бы хозяйка сама вспомнила об этом сейчас, точно не похвалила бы, но всё обошлось.

Вскоре Кицу и Люба отправились в онсэн.

Так как всё было практически готово, блюдам осталось дойти до кондиции, настояться, впитывая аромат специй, то его присутствия уже не требовалось, поэтому Мартын присоединился к ним.

Бес объяснил, что он всё подаст блюда горячими, сразу же, как только Люба и Кицу сядут за стол, это дело пары минут. Впрочем, объяснений совсем не требовалось. Всё, что касалось кулинарии, он делал превосходно и с удовольствием.

Кицу предлагала сразу пойти и погреться в горячей воде, как только они вошли внутрь, но Любе было неловко перед бесом, ведь он промок больше всех, к тому же ветер так и норовил швырнуть его на острые камни. А потом, он начал готовить, пока они отдыхали, даже не высушил волосы, только разделся до пояса и поменял брюки, так как с тех, что были на нём до этого, вода текла в три ручья.

Поэтому Любаша ждала, пока Мартын освободится, а лиса хоть и не понимала, с чего вдруг хозяйка так печётся о своём слуге, осталась с ней за компанию, так как одной сидеть в онсэне не хотелось.

Вся троица погрузилась в воду, предварительно слегка остуженную бесом. Мартын сделал это легко, не так топорно, как недавно остудила воду присутствующая здесь юная ведьма, чем вызвал многозначительные взгляды друг на друга и едва сдерживаемые улыбки своих спутниц, которых, впрочем, он не увидел, поскольку в это время был занят. После бес залез в воду и прикрыл глаза от удовольствия. Все остальные проделали то же самое, после холодного душа на улице, они были совершенно счастливы.

Любе почему-то неожиданно вспомнилось детство и родители. В праздники они так же собирались все вместе, только не в онсэне, конечно.

Откуда-то приятно повеяло тёплым запахом цветов, очевидно Кицу или Мартын принесли с собой розовое масло.

Розы папа всегда дарил маме на праздники. В их семье могли не купить ёлку на Новый год, но розы… это было святое.

Девушка вспомнила сияющие глаза своей мамы и довольную улыбку отца. Тут же эта мимолётная мечта подхватила её на своих волнах и унесла куда-то за пределы этого вечера.

Бес заметил перемены в настроении хозяйки, и даже слегка заглянул за горизонт её мыслей, но дверца тут же захлопнулась. Кицу научила Любашу какому-то простому и очень эффективному лисьему способу прятать мысли.

Мартын огорчённо посмотрел на девушку и спросил:

— О чём мечтаешь?

— Это, наверное, очень глупо, — вздохнула Люба, и тихо добавила, — я не скажу.

— Какая ерунда. Если так рассуждать, то всё наше существование — одна большая глупость. Говори уже, нехорошо начинать предложение, если не хочешь его закончить, — заявил Мартын.

Он уселся поудобнее, вытянув ноги, и явно ожидая продолжения.

— Я тебе ничего и не говорила, это были только мои мысли. Ну, ладно, скажу. Ты же не отстанешь, я тебя знаю. Только не смейся. Подумала, что хочу небольшой домик в тихом месте, где никому не будет до меня дела. И ещё, чтобы непременно там был цветущий сад с розами, мама очень любила эти цветы, хотя так редко могла себе их позволить, — вздохнула она и продолжила мечтать. — Утро пусть начинается с ласкового солнечного луча, крадущегося по подушке, и с пения птиц, а заканчивается день приятной усталостью и гудением пчёл, спешащих в улей, чтобы отдохнуть, а завтра обязательно вернуться.

Она говорила это, прикрыв глаза, словно рассказывая, про то, что видит где-то рядом, и стоит только протянуть руку, до всего этого без труда можно дотронуться.

— А ещё речка, там обязательно должна быть речка, или хотя бы ручей, весело журчащий неподалёку, — добавила, подытожив, девушка.

— Красиво, — произнесла, улыбнувшись Кицу. — Но такое место лучше сберечь для старости. Тишина, покой… впрочем, мне нравится. В подобных садах время течёт по иному, да и сама жизнь тоже.

Кстати, с такими способностями рисовать в воображении несуществующие сады, несколько веков назад ты вполне бы могла быть поэтом при дворе императора, была такая должность. Ведь так красиво описывать несуществующие в природе места может не каждый.

Люба засмеялась, а Мартын задумался, запах роз он тоже почувствовал, да и лиса не просто так заводила носиком.

Бес с Кицу украдкой переглянулись, но промолчали. Любины мечты имели аромат, причём не какой-то там воображаемый, а самый что ни на есть настоящий.

Человека с такой редкой способностью Мартын встречал впервые, тут было над чем подумать. Девушка оказалась совсем не так проста, как они с Пелагеей Ивановной себе представляли, когда искали наследницу. Оно и понятно, кровь не вода,