Студент богословия - Майкл Циско

Мисс Вудвинд смотрит на осьминога. Она одна — облокотилась на стеклянный край, огни поднимаются из глубин, чтобы запутаться в ее волосах, блеснуть в глазах и на зубах, пальцами пробежать по очертаниям ее лица и фигуры, окрасить ногти и одежду. Студент богословия ловит ее аромат прежде, чем видит мисс Вудвинд, — легкий в легком воздухе, нежней, чем в коробке офиса. Замерев, она смотрит осьминогу прямо в глаза.

Не отрывается, когда подходит студент богословия.

— Взгляни, — указывает мисс Вудвинд. — как он парит в глубине. — Она оборачивается к нему, улыбаясь — Это прекрасно! — и возвращается к зрелищу.

Студент богословия рассеянно кивает, любуясь ей. Она одета как учительница и радуется как школьница. Пришла сюда одна — он еще не встречал ее вне офиса, не видел вместе с подругами, хотя полагал, что они есть. Взглянув повнимательней, он понимает: восторг, написанный у нее на лице, из тех, что расцветает а одиночестве или среди незнакомцев, и ему льстит прикосновение к тайне, внезапная близость. Она смотрит на воду, он — на нее.

Затем она снова его замечает:

— А, ты еще здесь!

Он отводит глаза — к бассейну и игре огней, кладет руки на холодное стекло, пытаясь придумать, что делать дальше. Но она уже не с ним, ее губы тихо шевелятся, и он хочет сунуть голову в пруд, но вместо этого на секунду опускает туда руку. Ледяная вода гирляндой срывается с его пальцев. Расстроенный, он повторяет движение снова и снова, глядя на инкрустированные искрами ленты.

— Чего ты хочешь?

— Ты — словопыт, — задыхаясь, говорит он — холод обжигает пальцы. — Лучшая из нас…

— Ты мне льстишь? — она глядит на него так, словно вот-вот ухмыльнется.

Он встряхивает руками, разбрызгивая капли по стеклу.

— Ты так пристально смотрела в воду, что я подумал: возможно, крупица твоего таланта упала в пруд.

— Упала в пруд? Какой же ты суеверный.

— Я просто хочу быть таким, как ты.

Достаточно дерзко, чтобы вызвать улыбку. От удивления ее лицо оживает. Она шепчет что-то в ответ — он не слышит, что именно, но понимает, что вновь ее заинтересовал. Бумаги шуршат в груди.

Они гуляют вдвоем. Ее глаза устремлены куда-то за горизонт, руки сцеплены за спиной. Он смотрит, как с каждым шагом она меняется — свет стекает по ее силуэту, окрашивая его сотней оттенков, напоминая калейдоскоп. Все это время она что-то шепчет, разговаривает сама с собой, а потом громко заявляет:

— Знаешь, на твоем месте я бы не волновалась, последние слова, что ты принес, просто восхитительны.

Он кивает.

— Наверное, это было непросто… А может, ты нашел секретный сад, где слова висят на ветках и ждут, чтобы их сорвали?

В ее голосе — сладкий яд.

— Прикидываешься дурачком? — она все еще не смотрит на него. — Я знаю, где ты их берешь.

Он не взял ничего из Каталога, забыл каждое слово, едва выпустил фрагменты из рук, но, похоже, вспомнил их во сне.

— Ты — сомнамбула, слышишь слова, которые люди произносят, сами того не ведая. Я видела, как ты бродил по площади, словно призрак. Останавливался на каждом шагу и записывал в блокнот то, что другие не слышали. Твои трюки не тайна.

Ни разу не обернувшись, она идет рядом, словно точно знает, где он находится. Свет фар скользит по изгороди, брызжет ему на очки, и в следующую секунду он мчится, как тень, по боковой тропинке. За спиной — на улице — яростно ревет гудок, птицы, крича, взмывают с деревьев. Но свет меркнет: машина уезжает ни с чем. Студент богословия ищет взглядом мисс Вудвинд — она совсем рядом, улыбается ему, скрестив руки.

— Ты прав, что сбежал, — их водят демоны.

— Они приезжали за тобой?

Она поднимает бровь:

— Нет, но я видела их за работой. Берегись! — ее палец упирается ему в грудь.

Некоторое время они сидят в тени, слушая сверчков. Ее губы беззвучно шевелятся, лицо тонет во тьме, огни с улицы пробиваются сквозь листву, озаряя высокую белую скулу в завитках светлых, мерцающих прядей.

— Идем, я кое-что тебе покажу! — она спешит по траве — под сень деревьев.

Они следуют за ручьем по заросшей лозами каменистой тропинке. Мисс Вудвинд без помех пробирается сквозь чащу, студент богословия идет за ней, оставляя на ветках нитки и лоскутки. Как сильно он ни старается догнать ее, она всегда впереди, к его лодыжкам словно прикованы глиняные кирпичи. Удвоив усилия, он оказывается у нее за спиной. Избегает выбоин, шагая по ее следам.

Один за другим огни тускнеют и исчезают, вместе со звуком голосов. Их окружают деревья и запах влажной земли, город растворяется вдали. Студент богословия следует за ее ароматом и шепотом, ощущая, что переходит из одного сна в другой. Деревья становятся гуще — с чувством, что до них здесь никого не было, он идет к оазису, старше самого города.

Поднимается ветер и рев. Она указывает:

— Здесь!

Обращает к нему призрачное лицо в ореоле волос:

— Это исток ручья!

Прямо под ее пальцем из земли вырывается огромный, завивающийся спиралью ключ, брызжущий на камни — в расселину, над которой они стоят. Деревья на берегу полощут ветви в потоке, в воздухе — речь водоворота.

— Я покажу тебе путь, — голос мисс Вудвинд прекрасно слышен, несмотря на шум. Она указывает на берег маленького притока, выше по ручью, где вода завивается, петляя меж старых древесных корней и валунов — один из них плоский, на него они и садятся, отвернувшись от рева бьющего из земли ключа. Мисс Вудвинд с секунду смотрит на студента богословия и оказывает ему любезность — наклоняется, опускает руку в воду и протягивает ему ладонь — чашу, с которой срываются капли.

— Если ты действительно хочешь окунуться, прошу. — Она предлагает ему воду и, видя, что он колеблется, берет за шею, опуская лицом в ладонь. Он пьет — наблюдая за ним, она говорит сама с собой, тихо и нежно. Еще раз набирает воды, и он