Студент богословия - Майкл Циско

гимнов. К вечеру становится людно: горожане гуляют перед ужином, кое-где из дверей и окон уже слышны песни. Студенту богословия уступают дорогу, хотя он и не просит. Он спешит — прочь с глаз — на кладбище.

Огромное здание в форме буквы L — последнее в квартале. Вместо входной двери зияет арка, под ней черные кованые ворота, за которыми в мертвой траве рассыпаны надгробные камни. Ворота заперты — студент богословия достает из кармана металлический прут, смазывает его розовой водой из маленькой склянки и начинает стучать по замку. Внезапно жидкость застывает — прут прилипает к железу, словно его приварили. Студент богословия открывает ворота, воспользовавшись им как дверной ручкой, и манит Дездена за собой.

Могилу Чана — камень под сенью старого дуба — не видно с улицы. Дезден указывает на дерево:

— Надеюсь, корни не забрались в гроб.

Студент богословия вонзает лопату в серую землю прямо перед надгробием — ящерки с шипением брызжут в высокую бледную траву. Почва сухая и рыхлая — рассыпается на комки, пыль, насекомых, пахнет дымом. Он движется с такой скоростью, что очертания фигуры смазываются, вгрызается в землю, как машина. Тео оглядывается, но с улицы их не видно, достает лопату и принимается копать, то и дело останавливаясь, чтобы отдохнуть и бросить взгляд на окна — ему кажется: их вот-вот заметят. Двадцать минут спустя земля брызжет из-под лопаты — лезвие врезается в изъеденные термитами сосновые доски. Студент богословия очищает их, жестом велит Дездену вылезти и одним движением выкидывает гроб из могилы. Через пару секунд он наверху, просовывает лезвие лопаты под крышку. Рывок, и она отлетает, плюясь ржавыми гвоздями.

Пахнет нафталином и сладкой гнилью, костюм слишком мал Чану, ткань скукожилась и немного отсырела. Белый геккон смотрит на них — он лизал мертвецу ухо. Студент богословия шипит, и тварь убегает. Склонившись, он хватает Чана за поясницу — под руками влажно хлюпает. Дезден шепчет:

— Здесь кто-то есть! — и прижимается к дереву.

Студент богословия кидает гроб обратно в могилу

и спрыгивает вниз. Свет зажигается в здании, чернеющем у ворот. Два человека по очереди проходят за окном. Двое мужчин — они надевают пиджаки, один — за столом — складывает бумаги в портфель.

— Мешок!

Дезден швыряет мешок вниз.

— Спускайся!

Мясник бросает испуганный взгляд на окно. Один из мужчин смеется. Дезден тихо соскальзывает в могилу и помогает упаковать труп.

— Быстрее! — говорит студент богословия.

Они выкидывают тело наверх и выбираются сами. Тео останавливается — отряхнуть фартук, но студент богословия хватает мешок и тащит его к тележке, по пути зашвыривая туда инструменты. Свет в окне гаснет, зато лестница сбоку здания превращается в сияющий колодец.

— Есть еще выходы?

— Здесь только одни ворота! — студент богословия

едва не плюется от гнева. Ногами сбрасывает большую часть земли обратно в могилу, хватает тележку и мчится — переворачивая кресты и надгробия, отпинывая с дороги венки — прямо к воротам. Распахивает их передом тележки, оторвав по пути металлический прут. Едва Дезден проскакивает следом, замок щелкает. Студент богословия уже на пол пути к повороту, Тео слышит гулкие голоса, рядом крутится ручка двери. Он мчится за студентом богословия и врезается в тележку — она влетает за угол и грохочет по Крысиной улице.

Повернув, они бегут по служебному проходу вдоль железнодорожных путей, их лица, словно передавая сигналы, вспыхивают в оранжевом свете семафоров. Низкий рев нарастает, земля под ногами дрожит, студент богословия указывает на нишу со скамейками для уборщиков, и они прячутся. Поезд пролетает в ярде от них, быстрый, словно молния, оглушая и ослепляя огнями окон. Как только он исчезает, они бегут к ближайшему туннелю, который выплевывает их в ночной город.

— Слишком много людей вокруг, — говорит мясник.

— Я залезу в тележку, и они ничего не заметят.

Студент богословия садится рядом с упакованным

Чаном, закидывает ноги на труп.

— Ты говорил, что сделаешь все. Вези.

Дезден расправляет плечи и тащит тележку через толпу. Наконец, когда луна поднимается над крышами, они оказываются на его улице. Студент богословия спрыгивает. Вдвоем они толкают тележку по мостовой — на задний двор. Тео едва не отрезает себе пальцы, пока ищет ключ. Отыскав нужный, вставляет его в скважину и отпирает дверь. Студент богословия влетает внутрь вместе с Чаном. Тео вбегает следом, опускает жалюзи и тяжелую штору, закрывая витрину, — теперь, даже если заглянуть в щели, ничего не увидишь. Он очищает разделочный стол и уходит в морозильную камеру. Студент богословия уже вынул Чана из мешка и раздел его. Вдвоем они несут мертвеца под свет флуоресцентных ламп, бросают на столешницу. Тео надевает новый фартук и начинает обмывать тело, студент богословия выбегает и возвращается с тяжелой банкой, полной формальдегида. Едкая вонь химикатов смешивается с трупным запахом Чана, сладковатым и влажным.

— Мне нужен только мозг. Чем меньше плоти, тем быстрей ферментация.

Дезден кивает, выхватывает тесак из ряда ножей на прилавке. Несколькими умелыми движениями срезает Чану скальп, поднимает тесак и одним ударом снимает верхнюю часть черепа. Изнутри сочится мерзкий металлический запах, струйками заползает в ноздри. Обоняние студента богословия уже обострилось, он быстро наклоняется вперед, втягивает воздух, почти достигает озарения. Но этого мало: необходим формальдегид.

С врожденным изяществом Дезден выхватывает маленький, ужасно острый нож и вспарывает загривок Чана. Давит, ведя по позвоночнику, и, сместив вес, направляет лезвие вверх — сухие мышцы рвутся, как старые кукурузные листья. Позвоночный столб перерезан. Еще несколько ловких рассечений, и он откладывает нож. Его фартук и разделочный стол в липких черных пятнах, от трупа воняет прокисшим молоком. Осторожно Тео опускает обе руки во вскрытый череп Чана, нащупывая нижнюю часть мозга. Затем легко, словно нырнув за яблоком, достает сочащийся влагой, почти не съежившийся орган из костяной чаши — целый и невредимый, с обрубком позвоночника внизу. С аккуратностью доктора, принимающего новорожденного, он опускает мозг в банку. Жидкость смыкается над Чаном без единого звука.

Благодарный, студент богословия молча кивает мяснику и спешит наверх — в комнату Тео. С мрачной гордостью и затаенным удовольствием Дезден смотрит на себя в зеркало. Он начинает рубить труп: рука — к его руке, предплечье