Повести и рассказы - Джо Хилл

— Я люблю тебя, — сказал ей Андропов, свернувшийся на полу в клубок. — Если уйдешь, я застрелюсь.

К тому времени она уже совсем высвободилась из пут. Спрыгнула с кровати и принялась пинать его ногами.

— Валяй! Только на то и надеюсь! Сама тебе пули куплю!

Андропов не пытался увернуться, лишь сворачивался на полу потуже. Нога ее раз за разом попадала ему в зад.

Я услышала все, что могла вынести. Бросила гаечный ключ на кровать и оставила эту парочку наслаждаться компанией друг друга.

Я стояла на крыльце, опираясь на поручень, вдыхая чистейший воздух с привкусом гор и лета. Несколько членов секты кометы, заслышав шум суеты и перепалки, вышли из дверей, среди них и Старшой Бент в окружении приемных дочек. Девушки, красивые брюнетки, едва за двадцать, носили на головах церемониальные колпаки в тон одежде. Для красоток Старшого Бента все только самое лучшее: золотистые колпаки на колеса «Лансер-59» смотрелись как НЛО из черно-белого кино.

Мартина появилась в джинсах до того тесных, что я диву далась, как она сумела натянуть их без смазки. Девушка встала рядом со мной, откинула с лица свои обалденные волосы.

— Можешь услугу мне оказать? — спросила она.

— По-моему, только что оказала.

— Не зови пока полицейского, — сказала она, скользнув по мне беспокойным взглядом. — У меня с законом собственные проблемы.

— Ну да. Заметано, — кивнула я, но поняла, что не в силах смотреть на нее, а голос мой в горле застревает от отвращения.

Мне было жалко ее, я рада была, что она в безопасности, только это не означало, что она должна была мне нравиться. Она себе тешилась, дразня Андропова тем, как собирается запрыгнуть в постель к мужеподобным извращенкам наверху, использовала нас как дубинку, чтобы умаслить его мужское достоинство. И проделывала это весь день, пока шел твердый дождь. Вот почему Андропов и летел домой в такой спешке… не чтоб от грозы отделаться, а чтоб ненаглядную свою отделать. На свой лад она ничуть не лучше того зеленого Гамби, который ненавидел Йоланду за то, что та лесбиянка. Для Мартины мы никогда людьми не были. Были просто грязным пятном на местной окружающей среде, в какое она могла ткнуть мордой своего ненаглядного, когда ей требовалось нервы пощекотать.

Может, она уловила какую-то неприязнь в моем голосе. Смягчившись, шагнула ко мне на своих изящных ножках:

— Мне так жалко Йо-лин-ду. Она совсем особенная была. Я в окно видела, как она умерла. — Ее васильковые глаза подернулись дымкой вины, стыда, и она добавила: — Я сожалею о том, что наговорила Руди. Про то, как вы обе из меня лесбляху делаете. Я дерьмо, понимаешь? — Она пожала плечами, потом улыбнулась, на ее длинных ресницах слезинки сверкнули. — А ты, сука, настоящая сорви-голова, понимаешь? Ты нынче спасла мою никудышную задницу. Ты похожа, как если б мисс Марпл с Рэмбо Бальбоа ребенка сладили.

Она повернулась, сунула руки в карманы невесть откуда взявшегося тесного кожаного пальто и сошла по ступенькам, хрустя каблуками по кристаллическим иголкам.

— Ты куда направляешься?

Воздух стоял тяжелый, до того тяжелый, что на полный вдох требовался акт воли. За десять минут, что я провела в доме, призрачное видение отдаленного грозового облака потемнело и сгустилось, превратившись в надвигающуюся массу, очень смахивающую на опухоль на лице.

Мартина обернулась и ответила, поведя плечами:

— Может, до университета пройдусь. У меня тама друзья. — Она засмеялась с горечью. — Не. Это вранье. Там есть люди, кому я дурь могу продать.

— Значит, они о тебе с теплотой думать будут. Шагай. Только не медли. Погода скоро испортится.

Она глянула вверх из-под своих тщательно выщипанных бровок, потом кивнула и отвернулась. Я села на верхнюю ступеньку и смотрела ей вслед, как она сначала вышагивала… а потом вполовину на трусцу не перешла.

Только Мартина скрылась за углом, как у меня за спиной со стуком распахнулась дверь и из нее выполз Андропов. Кровь вперемешку с соплями засохла у него на верхней губе, глаза налились кровью, будто он сна не знал двадцать четыре часа, проведя их в компании с одной водкой.

— Мартина! — завопил он. — Мартина, вернись! Вернись, я виноват!

— Забудь, братец, — сказала я. — Самолетик уже улетел.

Он проковылял до края крыльца, потом плюхнулся рядом со мной, обхватил голову руками и беспомощно заплакал.

— Я теперя без никого остался! Всяк меня в зад дрючит! Все мрут, а у меня нету ни друга, ни бабы. — Рот у него до того широко раскрылся, что я зубы его изнутри видела, и рыдал он громко и рокочуще. — И податься-то мне некуда, где б я не один был!

— У нас есть местечко, — мягко произнес Старшой Бент. — Есть и работа для вас, и тайны, какие познать надо… постель, чтобы спать, и мечты, чтобы мечтать во снах. Вашему голосу среди наших место, Рудольф Андропов. Воспоем занавес над миром сим.

Пока я предавалась своим мыслям, а Андропов своим горестям, Бент подошел к ступенькам крыльца. Стоял себе, сложив руки на животе, и улыбался безмятежно. В причудливом свете приближающейся грозы планеты на его черепе, казалось, светились нездоровым сиянием.

За ним, в балахонах, стояли его дочки и небольшая депутация из приверженцев. Девушки принялись тихонько мурлыкать мелодию, для меня она была узнаваемая, но приложить мне ее было не к чему, что-то тошнотворно сладкое, почти печальное.

Андропов пялился на них широко раскрытыми глазами и выражением ошалелости на лице.

Я даже пожалела, что при мне не было гаечного ключа. Встала и сдала назад на несколько шагов, отгородившись перилами от этих сумасбродов.

— Вся эта ваша гармония очень пригодится для пения кандальной шайкой на этапе, — сказала я. — Если полиция штата к вам еще не наведалась, считайте, что вам повезло. Тех троих, что набросились на меня на трассе, она уже сцапала, вы следующие.

— Полиция наведалась и удалилась, — сообщил Старшой Бент со слабой, как бы извиняющейся улыбкой. — Рэнди, Пэт и Шон действовали без нашего ведома. Они первыми увидели записку Андропова, подсунутую под дверь, и решили поспешить за вами вслед, не удосужившись обсудить свои намерения со мной. Думаю, они были уверены, что защищают меня… как будто у меня есть причина опасаться закона! Да, я знал, что грозы грядут, однако пророчество неподсудно. Когда я сам прочел записку, а мои дочери рассказали мне, что вознамерился сотворить Шон со своими дружками, я тут же связался с местными властями, чтобы предупредить их о том, что на подходе. Мне так ужасно