Из пункта А в пункт Б - Владислав Григоревский

за моей спиной и было окно, из которого вполне могло сквозить, я знал, что это не так. Я узнал этот ветер. Он принёс мне мысль, которую забыл или, возможно, и не знал. Но казалось, что она всегда была в моей голове. Закончить всё, здесь и сейчас. Именно с этой мыслью пистолет оказался у меня в руках. И взгляд приковал мой взор к черному, гладкому стволу. Который исполнит роль проводника отсюда – туда. Не важно куда.

– Не сплю. – сухо ответил я. И словно услышал свой голос со стороны. Произнесенный не мной.

– Хорошо. – повторил Сапофи. – Сегодня был тяжелый день. И нам следует всем успокоиться. Признаю, я был не прав сегодня. Ни в том, что… – он указал рукой на мой отёк на лице – ну, ты понимаешь. Да и в том, что застрелил того бедолагу. Нервы не к черту. Прости.

Он приблизился и протянул мне руку в знак примирения.

Не сказать, что это произвело на меня какое-то впечатление. Когда я взял в свои руки оружие, его холод вытеснил все чувства. Оставив только равнодушие. Но всё же, мне показалось глупым усугублять конфликт. К тому же, моё тело помнило ещё физическое воздействие на него, от протягивающего мне руку, человека. И я поддался рукопожатию и слегка кивнул.

– Отлично. Не хотелось отходить ко сну с грузом за пазухой.

Передо мной стаял тот самый мой помощник, который не прочь был беседовать со мной. Который хоть и был всегда холоден, но ещё был не отвратителен.

– Постой. – остановил я уже уходящего Сапофи. – Как думаешь, кто тот человек, что являлся Аврааму?

– Ты действительно размышляешь над словами шизофреника? Выбрось из головы и лучше поспи. Нам всем нужен отдых.

– Наверное ты прав. Да и день, как ты заметил, не задался. Прости и ты меня. – почему-то мне захотелось помириться с ним. Я так устал от одиночества, а ещё больше от страха. – Но я, честно, не знаю как правильно поступить. Я никого не хочу убивать. Видимо, я не гожусь для этой работы.

– Никто не годится, пока не начнёт её выполнять. Попробуй сыграть для начала, а потом, возможно, и свыкнешься. Вспомни своего друга, он судил всех, потому что не боялся быть судимым. А ты?

Предоставив мне возможность ответить самому себе, он покинул кабинет.

А ведь он в чём-то прав. Я боюсь наказания за свои поступки. Боюсь ошибиться. И именно это мне мешает их совершать. А решение вот, в моих руках. Одна пуля, один шанс из шести. И чем чёрт не шутит, всё встанет на свои места.

Я закрыл глаза и попытался расслабиться. Левая ладонь провернула барабан пистолета, в которой остался неиспользованный патрон. Стараясь ни о чем не думать, я просто направил ствол себе в подбородок. Так, чтобы вылетевшая пуля прошла мою голову снизу-вверх.

Щёлк.

Естественно, чудесного исцеления не произошло. Но я почувствовал как мой страх посмотрел на меня с уважением. А мне захотелось услышать ещё раз звук спущенного курка. Это как наркотик, от которого получаешь зависимость после первого употребления. И лишь соблюдение правильной дозы позволит остаться в живых.

Всё так же не открывая глаза, я положил револьвер на стол и с облегчением выдохнул. Этим действом я как-бы заключил пакт со смертью. И чтобы выжить, я должен неукоснительно ему следовать.

Наверное, сам того не ведая, Сапофи указал мне путь. Отныне, я стану судьёй. Но палачом я хочу быть лишь для одного. И рано или поздно я буду его судить и карать.

Меня наполнила уверенность, что не просто так мой помощник убил безумца. Тот сам того не желая, поведал больше, чем ему следовало. Конечно, мне ещё предстоит разобраться в его бреднях, и это ещё один вопрос в когорту, которая меня терзает. Но ответы я найду, пусть и не сейчас.

Глава 10

И вновь дни потянулись чередой своего однообразия. Пришедший наследующей день, после визита Авраама, Архон, сказал, что пока мне лучше не принимать гостей. Указав на мой синяк. От поведения его, что было накануне, тоже не осталось ни следа. Эта новость приятно обрадовала меня, и я почувствовал облегчение. Визит гостей никак не входил в мои планы. Мне хотелось, не отвлекаясь, попробовать всё разложить по полочкам и разобраться в себе.

Мой мозг был поглощён хороводом вопросов, которые множились и само-ликвидировались, не давая отдохнуть. Все эти вопросы и раньше тревожили меня. Но после встречи с душевно больным Авраамом они обрели новую силу. Эту силу питало моё любопытство. И, конечно, надежда. Надежда, что, найдя ответы, я смогу вырваться. И вместе с тем, мой мозг сушила обреченность. Которая говорила, что никуда не вырваться. И так по кругу. Будто пляски на капище, которые в истерике не знали какому Богу поклоняться. А какого придать забвению.

То, бродя по комнате и странно размахивая руками, я улыбался сам себе. То, уронив голову в руки, сидя за столом, тихо причитал. Но чаще, сидя в кресле, мой взгляд был устремлён на стену. И она вновь и вновь своими линиями показывала это хоровод. Шабаш, который праздновал моё безумие. Но именно в ней, в этой мистической стене мне казалось я найду ответы. Вот-вот линии плавно изогнуться и покажут мне правильное направление. А я, устремившись в него, найду прозрение. Но шабаш не прекращался. И только веселей плясал. А средь присутствующих там, я мог свободно разглядеть себя. Александра. Моих теперь уже коллег. И всех моих гостей, которым когда-то не посчастливилось побывать здесь. И средь них, в самом центре, танцевала она. Рыжеволосая красавица, которая прятала своё лицо за маской. Зловещей маской козла с окровавленной мордой. Но я знал, что под ней скрывается она. Моя Надежда.

Не могу точно сказать придавался ли я сну эти несколько дней. Потому что и во сне ничего не менялось. Пляски. Пляски. Пляски.

И я начал придумывать что-то иное. Я насильно удалял людей, что участвовали в этом хороводе. Из моего носа порой сочилась кровь от перенапряжения. Голова кружилась от алкоголя, который я не выпускал из рук. И мне это удалось. Я удалил всех лишних. И мы остались с ней вдвоём.

Мы закружились с ней в танце. Каждый исчезнувший оставил на месте своём костёр. Каждый из которых непрерывно выбрасывал из себя снопы искр. Которые ниспадали на нас и заставляли кружиться всё быстрее. И вскоре мы слились в одно целое. Наши тела сплелись в экстазе любви, и под наши стоны в унисон завывал ветер.

Этот дикий танец страсти и похоти сорвал маску с её лица. И на меня взглянули её глаза. Зеленые невинные глаза, которые вырвали меня из этой дьявольской западни и швырнули в реальность. Я завыл, будто зверь, а мое тело бросилось вперед. Мои кулаки осыпали стену ударами, на которой оставались кровавые следы. Но, не чувствуя боли, я продолжал бить. Крича, выплескивая всю накопившуюся злость и ненависть на стену, я бил, пока не лишился сил и упал.

– Закрашу нахер! – из моей груди вырвался сдавленный хрип.

Голова кружилась, и вместе с ней вся комната ходила ходуном. Реальность навалилась всей своей тяжестью, вдавливая меня в пол. Лишенный сил, и превозмогая боль, я попытался встать. Но ноги предательски ослабли и, подкосившись, опять уронили меня на пол. Свернувшись в позу эмбриона, я закрыл лицо руками, по которому текли слезы.

***

Минул не один час, а она так и не пришла. Я стоял на том самом месте и ждал. Говорят, надежда умирает последней. Так вот, моя была уже при смерти.

Тогда, лёжа на полу и плача, я решил, что обязательно встречусь с этой девушкой ещё раз. Хотя бы раз. Мне даже в голову не приходило, что я ей скажу. Как буду себя вести, да и вообще зачем это. Одно лишь желание, которое переполняло и заставляло действовать.

И так проведя здесь несколько часов. Дождавшись, когда уже