Странница - Илья Георгиевич Шаблинский

Время они оговаривали лишь примерно. Он неспешно двинулся вдоль улицы, подыскивая место. Ресторан, типа «Верещагина» или «Сан-Марко», был бы чересчур. Но и в «Макдоналдс» — в гомон и суету пригласить ее было не вполне пристойно. Формату встречи соответствовало бы, наверное, небольшое кафе.

Велес выбрал бистро «Европейское», обнаруженное почти на середине пути от «Смоленки» до Арбатской площади. Часть столиков в бистро вынесли на улицу, что было кстати. Вечер золотился осенней улыбкой и был еще светел.

Он листнул книжицу меню, скользнул взглядом по выставленным в витрине салатам и вышел на улицу. На ее противоположной стороне к металлической ограде был привязан серый пудель, которого не взяли в магазин. Пудель тоскливо орал по-кошачьи. Корней поморщился и извлек телефон. На сей раз быстро дозвонился.

— Давай у театра Вахтангова встретимся, — предложила она, — оттуда пойдем вместе, а то я запутаюсь. Не помню этого бистро.

— О'кей, — отозвался Велес.

— Кто это там у тебя так вопит?

— Вероятно, это моя душа, — пошутил Корней и тут же устыдился нелепости фразы.

— Она у тебя гуляет независимо от тела? Я всегда это подозревала, — в тон ему заметила Лидия.

Она работала в двух шагах, на улице Композиторской, в старом здании с длинным рядом римских цифр над центральным подъездом. Время и место подгадывались под ее трудовой график.

Выжидая, он ритмично вышагивал вдоль ребристого фасада театра, возвращался периодически к фонтану с золотым изваянием и к воспоминанию о гадком лике в овальном зеркальце на картине. В воспоминании лик казался еще гаже. Со времен выхода знаменитого романа Уайльда от жутковатых странностей на портретах приходилось ждать всяких пакостей.

Злобная фантазия художника могла быть порождением иронии или раздражения. Но могла выражать и некий образ, заранее согласованный с моделью. Почему нет, если уж она согласилась позировать, лишь обратившись спиной?.. Довольно красивой, плотной спиной.

В то же время Корней готов был уже усмотреть поспешность своих выводов о сходстве изображенного на картине тела и тела Инги. В конце концов, явным ему показалось лишь сходство причесок. Поразмыслив, почувствовал, что его осенило: ведь жутковатая физиономия, отраженная в зеркальце, могла быть элементом классического оригинала, в существовании которого он был почти уверен. В этом необходимо было убедиться. Тут же. Самым удобным было бы, наверное, изучить энциклопедии или альбомы по истории живописи. Или лучше — альбомы с репродукциями конкретных мастеров.

Корней лихорадочно оглянулся и бросил взгляд на часы. Взял себя в руки. У угла театра появилась знакомая фигура. Он узнал Лидию. Бывшая жена была очень серьезна, глядела себе под ноги — хранила образ. Они не виделись около года.

Корней заключил, что жена поправилась и что брючный костюм ей не идет — уменьшает ее и без того небольшой рост, кургузит. Но в общем она выглядела весьма свежо и ярко — нужно было признать.

Лидия подошла, скептически улыбаясь свеженакрашенным сочным ртом, нервным движением поправила волосы. Она, как и раньше, носила короткую стрижку — загибающиеся кончики чистых темно-русых волос едва прикрывали уши. Корней вспомнил, как чутко вздрагивала эта пышная густая гривка, когда она вскидывала голову, отчаянно с чем-то не соглашаясь, или когда ее душил смех.

Они заняли крайний столик на улице, под матрасно-полосатым навесом. Корней заказал по фруктовому салату и по бокалу белого вина.

— Мне красного, — поправила Лидия, — и если можно… пачку сигарет с ментолом.

Корней плечами и руками совершил движение, выражавшее безоговорочное согласие. С минуту они сидели молча. Потом Корней извлек из кармана плаща, наброшенного на спинку стула, пухлый томик в ярко-розовой обложке.

— Вот, — сказал он, протягивая книжку, — ознакомься. Я с этого хотел начать.

— Я не читаю детективов, — молвила Лидия.

— Ну, пролистай хотя бы.

Она извлекла вложенный между страниц длинный хрусткий конверт, переложила его в сумку и негромко поблагодарила.

— Ты начала курить? — полюбопытствовал Корней.

— Абсолютно нет, — ответила она, вскрывая пачку сигарет, — но я же умела и раньше. Просто маленькое удовольствие… Раз в месяц…

— Андрюшке через месяц два года, — припомнил Корней, — я обязательно позвоню. Будете пышно отмечать?

— Будем. Позвони, — ровно ответила Лидия. — Только лучше утром. А то в три мы уедем… И вообще, вечером лучше не звони. Тем более на мобильный… Как в прошлый раз.

— А что, Артур как-то болезненно реагирует?

Лидия сделала неопределенный жест.

— Не то чтобы болезненно… Но ему это не очень нравится… У тебя есть зажигалка?

— Я сейчас попрошу у официанта.

Около трех лет назад Лидия нашла солидного седоватого покровителя, а еще примерно через год родила от него. Корней получил эту информацию из третьих рук, но, выждав пару месяцев, дозвонился ей и поздравил. Их отношения тогда несколько потеплели. Позже Лидия уже сама звонила ему. Ей приходилось несладко: сын часто болел, покровитель приезжал не чаще двух раз в неделю.

19

Пока она курила, говорили неспешно о ее работе: Лидия трудилась корректором в некоем глянцевом издании, имевшем штаб-квартиру на Тверской. Зарабатывала не слишком, но все же не так уж мало, и к тому же Артур добросовестно и регулярно помогал. Он был солидным мужчиной во всех смыслах. Прежде всего в смысле надежности. Скорее всего, он любил Лидию. Но тема его возможного развода со старой женой, с которой прожили тридцать лет или что-то около этого, в последнее время как-то тихо увяла, Лидия больше не упо минала о смене статуса, а Корней не спрашивал. И теперь он коснулся заповедной области лишь ненароком и по конкретному поводу. У него вдруг всплыло в памяти:

— Слушай, а ведь у Артура в январе юбилей?

— Неужто помнишь? — подивилась Лидия и сухо подтвердила: — Ну да. Будет большой бенц. Сто родичей приедут.

По тому, как это было сказано, Корней догадался, что ее участие в «бенце» маловероятно. На пятидесятилетии рядом с главой семьи свое законное место займет женщина, с которой именинник был связан большим куском биографии. И двумя взрослыми детьми.

Корней вспомнил, что хотел задать еще один вопрос, но воздержался. Вопрос требовал предисловия и подходящего поворота беседы.

Он скромно предположил:

— Что ж, Артур отметит свои пятьдесят лет дважды. По-моему, не так уж и плохо.

Лидия молчала, глядела в сторону и как-то вдаль — вдоль Арбата. Потом, затянувшись последний раз, придавила сигарету в стеклянной пепельнице. Сказала после паузы, все так же, не глядя на Корнея:

— По-моему тоже… Знаешь, я за эти месяцы кое-что переоценила. Даже нет — за эти два года… Меня сейчас очень устраивает мой образ жизни. Меня устраивает, что с Андрюшкой сидит хорошая няня… Нет,