Ведьмин камень - Генри Нефф

Комок пробормотал что-то насчет «дискриминации по возрастному признаку», но сдался и побрел в свою крошечную мансарду. Мэгги знала, что он попытается прокрасться обратно и подслушивать, сидя на лестничной площадке, но матери тоже были знакомы его уловки. В конце концов, у него не осталось выбора: ему пришлось запереться в спальне с потрепанным экземпляром «Швейцарской семьи Робинзонов».

Убедившись в том, что Комок сидит в своей комнате, миссис Дрейкфорд пошла в кладовую и спустилась в погреб. Вскоре она вернулась, держа в руках какой-то старый, потемневший от времени деревянный ящик, поставила его на стол и заговорила, не глядя на дочь:

– Ты должна понять вот что, Мэгги: мы не хотели тебе лгать. Мы хотели защитить тебя.

– От чего защитить?

– Надежда может быть прекрасной, – вздохнула мать. – Но может быть и опасной. Надежда отняла жизнь Дэвида.

Мэгги поморгала. Дэвид Дрейкфорд был младшим братом ее отца. Мэгги не помнила дядю, он умер вскоре после ее рождения.

– Вы говорили, что он погиб в аварии.

– Мы солгали, – призналась мать. – Мы сделали это, чтобы избавить тебя от жестокой правды. Твой дядя Дэвид покончил с собой, Мэгги. Нам не хотелось, чтобы ты и Джордж знали об этом.

Мэгги не сразу смогла осознать смысл сказанного.

– Но почему ты говоришь мне об этом сейчас?

Мать постучала по крышке ящика.

– Вот причина, по которой мы держали все в секрете.

Мэгги переводила взгляд с матери на отца.

– И все равно я не понимаю. Какое отношение этот ящик имеет к дяде Дейву?

Ответ был произнесен бесстрастным тоном:

– Дэвид повесился в тот день, когда нашел его.

Мэгги внезапно стало холодно, будто ей на плечи накинули ледяной саван. После слов матери она иначе взглянула на ящик, принесенный из подвала. Ларец из черного дерева, в котором лежали свитки, выглядел угрожающе, но изящно, как скальпель или стилет. Но этот кедровый ящичек в воображении Мэгги походил на полусгнивший труп, случайно вывороченный из земли лопатой, на отвратительную дохлятину. Она почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

– Что там внутри? – тихо спросила она.

Мать взглянула на ящик.

– Семейная история. У этого Ласло свои документы о проклятии. У Дрейкфордов имеются свои. Дневники, газетные вырезки… здесь есть даже письма от первого хранителя проклятия. Здесь все, что уцелело. Многие документы были повреждены, другие потеряны или уничтожены.

Мэгги смотрела на родителей со смесью негодования и волнения.

– Почему вы держали все это в секрете?

Тон матери был необычно мягким.

– Ты все поймешь, когда прочтешь документы. Возможно, мы совершили ошибку, но нами двигала любовь.

Миссис Дрейкфорд увезла мужа в его комнату, оставив Мэгги наедине с семейным архивом. Мэгги села спиной к огню. Ей хотелось согреться, потому что от вида этого ящика ей было не по себе. Почему он так подействовал на дядю Дейва? Что бедняга обнаружил там? Ему было всего восемнадцать лет, он был на целый год моложе, чем она сейчас. Чем дольше она смотрела на этот предмет, тем опаснее он казался ей, как будто перед ней стоял ящик Пандоры, в котором были заключены все беды и несчастья мира. И, подобно Пандоре, Мэгги не смогла устоять перед искушением.

Задвижка проржавела, но поддалась после того, как Мэгги несколько раз решительно подергала за нее. Открывая крышку, Мэгги почувствовала неприятный затхлый запах – видимо, ящик долго плесневел под кучей прошлогодней репы и капусты. Внутри не было ни чумных блох, ни скорпионов – всего лишь несколько связок каких-то документов, обернутых в промасленную бумагу, и стопка тонких красных конвертов, перевязанных бечевкой. Некоторые документы пострадали от огня, другие выглядели такими хрупкими, что Мэгги не решалась прикасаться к ним из страха, что они рассыплются у нее в руках. Она осторожно вытащила бумаги и разложила их на столе, затем извлекла из ящика разнообразные предметы, хранившиеся в деревянных поддонах.

Они походили на музейные экспонаты: здесь было плетеное ожерелье из волос, кусок слоновой кости с вырезанным изображением шхуны, грубая деревянная кукла, потемневшая чайная ложечка, человеческая челюсть с семью зубами, опаленный кусочек ткани с зашитым внутрь стихотворением, дагерротип с изображением мертвого ребенка, одетого в костюмчик и усаженного между живыми братьями и сестрами, испанская монета в восемь реалов, сильно истертая, с выщербленными краями.

С чего же начать?

Мэгги начала с семейного дневника, который состоял из отдельных писем, разложенных в хронологическом порядке. «Письма» были завернуты в промасленный холст; судя по состоянию бумаг, их в последний момент успели спасти из огня. Верхнее письмо было написано винтажным шрифтом на пожелтевшем пергаменте.

«13 января 1666 г.

Схемердаль, Провинция Его Королевского Величества Нью-Йорк

Прошло два месяца с тех пор, как я избавил Хексенвауд от ведьмы. Наверное, не было на свете колдуньи, которая более нее заслуживала казни. Даже Хопкинс и Стерн[11] не видели таких злодеяний.

Преступления ведьмы связаны с камнем, стоящим около ее жилища, с чудовищной уродливой скалой, каких не встречается в этой местности. Я своими глазами видел, как женщина совершала перед этим камнем идолопоклоннические ритуалы, занималась черной магией, вызывала демонов. Мой суд был скорым. Ведьма была сожжена на следующий день. В процессе не было необходимости – ее раздвоенный язык не смог бы сказать ничего такого, что изменило бы мое решение. Я видел то, что видел. Я дал клятву очистить владения Его Величества от колдунов и папистов. Я сдержал свое слово.

И все же мне страшно.

Я слышал, как она бормотала, когда пламя охватило ее одежду. Она ни разу не вскрикнула от боли. Она ни на миг не отвела от меня взгляда. Я никогда не забуду дьявольского удовлетворенного выражения, которое появилось на ее лице после того, как она закончила произносить заклинание.

Я проклят и обречен на вечные муки.

Это не суеверие; так сказал мне демон. Он называет себя Базилиус. Демон пришел ко мне во сне в ночь после смерти ведьмы. Это рогатое существо, похожее на шакала; он шаркал, как нищий, и держал в руках шкатулку из черного дерева с костяной ручкой. Он говорит, что я, Амброз Дрейкфорд, проклят, а он, порождение ада, – хранитель моего проклятия. Теперь моя судьба связана с Хексенваудом и нечестивым камнем, скрытым в чаще леса. Обязанности ведьмы перешли ко мне. Если я не смогу выполнить возложенную на меня задачу, мне придется заплатить высокую цену.

В мою кровь