Повести и рассказы - Джо Хилл

Усадьба Чарна, Рамфорд, Мэн.

Зрители увидели спальню второго этажа в милом новоанглийском стиле. Ваза в синих цветочках на прикроватном столике. Медная кровать с лоскутным покрывалом — та самая, на которой Стоктон спал во время прошлого приезда. Ну как спал — лежал во тьме бессонной ночи, в спину впивались пружины тощего матраса, полевые мыши суматошно попискивали где-то под потолком, мысли о дне грядущем полностью прогоняли сон.

Новые титры выплыли на смену старым:

4 уютные деревенские комнаты, общие удобства.

— Спорим, «уютные» означает «ледяные и облезлые»? — зашептал Кристиану Питер, и Стоктон подумал, что парня, прости господи, слышно, как бы тот ни старался говорить потише.

В прошлый раз Питер был слишком мал, чтобы брать его с собой. Он и сейчас не сильно-то повзрослел, разве что Кристиан хоть как-то его сдерживает. Стоктон организовал встречу с Чарном, чтобы поблагодарить Фоллоуза за спасение сына, однако уже не впервые в голове у него промелькнуло сомнение: чувствовал бы он еще большую благодарность, не спаси тот бестолкового поросенка?

Камера перескочила на небольшую — взрослому едва протиснуться — зеленую дверь одной из комнат третьего этажа. «Дверца!» — подумал Стоктон с восхищением неофита, вопящего «Аллилуйя!» пред святыми мощами. Один лишь вид ее вдохновил и восхитил его так, как никогда в жизни не восхищал собственный сын, даже в день появления на свет.

Потолок на последнем этаже был низким, а в дальней части комнаты, против камеры, так и вовсе опускался уступами, так что высота стены там не превышала трех футов. В единственное запыленное окошко виднелся край поля. На экран выплыли очередные титры:

дверь открывается для допущенных к охоте дважды в год

В услуги Чарна не входит гарантия добычи, полная стоимость взимается вне зависимости от результата.

Стоктон услышал шумный вздох Фоллоуза — короткий раздраженный всхрап. Пожилой солдат напряженно хмурился, лоб прорезали глубокие морщины. Стоктон понял: тот считал «Дверцу» названием частного охотничьего хозяйства и явно не был готов увидеть настоящую дверь.

Титры исчезли. Камера переместилась наружу, демонстрируя склон холма на рассвете — или закате, кто знает? Солнце едва виднелось над горизонтом, небо прочертили разводы узких алых облаков, край земли казался медной полосой.

В длинных прядях высохшей, мертвой травы почти терялся пролет каменных ступеней, ведущих вверх, к голым, редким деревцам. Вид склона на экране отличался от вида из окна фермы: похоже, снимали в другое время года. На предыдущих кадрах сияло лето. Здесь же раскинулся мир Хеллоуина.

Следующая сцена перенесла зрителей в укрытие, расположенное высоко над землей, с двумя охотниками в нем: здоровенными, седовласыми, в камуфляже. Тот, что сидел слева, возглавлял серьезное техническое подразделение; как-то он даже засветился на обложке «Форбс». Второй — известный адвокат, защищавший двух президентов. Фоллоуз раскачивался с носка на пятку — он явно расслабился. Во всяком случае, не производил впечатление человека, прямо сейчас готового выскочить из номера. Ничто так не убеждает, как уверенность, что кто-то богатый и влиятельный уже прошел тем же путем.

Первый охотник опустился на колено, уперев приклад в плечо, ствол примерно на дюйм выглядывал из отверстия. С этой позиции, ярдах в тридцати от укрытия, виднелась лестница из грубых каменных ступеней, спускавшаяся в долину. У подножия холма сквозь купу редких деревьев поблескивала темная, быстрая вода.

— На том берегу охота запрещена, — объявил Чарн. — И любая другая деятельность тоже. Всякий, кто осмелится пересечь реку, сейчас же отправится домой. Денег не верну.

— А что там? Заповедник? — спросил Фоллоуз.

— Там дольмен, — пробормотал Стоктон. — И сновидица.

Ответ вырвался внезапно, и тон говорившего — мечтательный, благоговейный — заставил остальных раздраженно оглянуться, что едва ли задело Стоктона. Сновидицу он лицезрел только раз, с другого берега, и с тех пор одна часть его существа мечтала увидеть ее вновь, другая же страшилась даже приблизиться.

Тем временем на экране заплясал мерцающий огонек, который будто бы взбирался по дальней, грубой лестнице. Кто-то нес факел, горящий едким синим пламенем. Человек был слишком далеко, чтобы разглядеть его целиком, казалось только, что одет он в пышные меховые штаны.

Вот, вот оно! Мальчики на диване, почувствовав общее напряжение, подались вперед.

Начальник и адвокат исчезли с экрана, камера наехала на дальнюю лестницу, человек на ней расплылся в неразличимое пятно, затем кадр сфокусировался.

В долгой звенящей тишине Фоллоуз всмотрелся в экран.

— И что там за урод ряженый?

На ногах существа, покрытых блестящим бурым мехом, явно просматривались копыта. Лодыжки отгибались назад, как у козла. Из бедер, похожих на бараньи, вырастал человеческий торс — гладкий, не считая седоватой поросли на груди. Из одежды — лишь выцветший потрепанный жилет, расшитый золотистым узором «пейсли». На кудрявой голове — витые, как раковины моллюсков, рога. Факел в руках — связанные в пучок сучья.

— Факел из терновника, — пояснил Чарн. — Пламя трещит и зеленеет, если рядом… угроза. К счастью, действует он всего на несколько ярдов. Возможности цейсовской оптики позволяют нам оставаться за пределами его досягаемости.

Камера вновь отъехала, в кадре появились профиль и плечо охотника.

— Черт, руки трясутся, — пробормотал начальник. — Прямо всерьез трясутся!

Гротескный мохнатый силуэт на дальней лестнице застыл неподвижно: точь-в-точь настороженное, готовое к прыжку животное.

Грянул выстрел. Голова фавна дернулась назад. Он осел, безжизненно сполз на три ступени вниз и остался лежать в позе зародыша.

— Есть, сука! — заорал начальник, и они с адвокатом хлопнулись пятернями.

Защелкали открывающиеся банки, зашипело пиво.

— Ладно, ребята, — произнес Фоллоуз. — Это было весело. Стоктон, мой номер стоил… сколько? Сотен восемь? Можете считать их платой за сегодняшний сеанс психотерапии.

Он шагнул к двери, но Стоктон догнал его одним скачком, хоть и не столь быстрым, как тот, что проделал Фоллоуз в Африке, спасая Питера.

— Помните, вы утверждали когда-то, что мало кто лучше вас знает, сколько готов заплатить человек, жаждущий на время избежать этого мира? А я ответил, что знаю. Я и впрямь знаю. Дайте ему еще пять минут. Пожалуйста, Тип. И потом — неужели вам не интересно узнать, что там? — Стоктон кивнул на птичью клетку.

Фоллоуз молча изучал свои руки, пока Стоктон не отступил. Затем его взгляд — пустой, пугающий — переместился на Чарна, который встретил его с мечтательным спокойствием, и наконец вернулся к экрану.

Действие там разворачивалось теперь в охотничьей комнате на ферме Чарна. Она напоминала курительную — мягкий кожаный диван, пара потертых кожаных кресел и домашний бар красного дерева. Одна из стен увешана трофеями, и все тот же начальник технического подразделения — теперь