Горящий призрак без имени - Герман Гусаров

На спине у неё под пледом что-то копошилось. Эти движения напоминали мельтешение насекомых: — хаотичное, пульсирующее, лишённое какой-либо логики. Я в жизни такого дерьма не видел, поэтому не мог отвести глаз, стоя как вкопанный. Пальцы всё ещё сжимали открытую дверь балкона, словно это могло как-то защитить меня, и мороз с улицы пробирал до костей.

Наконец прикрыв дверь, я шагнул ближе к кровати.

— Динара, просыпайся! — позвал я, но голос сорвался на хрип.

Она никак не отреагировала, даже не шевельнулась. Зато её дыхание стало ещё более прерывистым, — кошмар усиливался. Мне было страшно, всё что я мог — это просто стоять и смотреть. Однако приложив чудовищное усилие над телом, я схватил плед за уголок. Сердце бешено билось в груди, но я понимал: если сейчас ничего не сделаю, потом может быть поздно.

Собрав всю храбрость в кулак, я резко откинул плед в сторону.

То, что я увидел, превратило мой страх в первобытную панику.

Спину Динары целиком облепили десятки мотыльков! Маленькие, крупные, но все как один серые. Их широкие крылья с невзрачными узорами в крапинку трепетали, создавая ту самую иллюзию движения под пледом. Потом я заметил их распухшие и бардовые от крови брюшки, отчего мне стало совсем не по себе. Они присосались к её спине хоботками и пили кровь. Вот чем они занимались.

— Нет, нет, нет… — бездумно шептал я. — Такого не может быть.

Но рой мотыльков от моих причитаний никуда не исчезал.

Страх мешал дышать, сковывал руки, но я должен был как-то помочь Динаре. Мне нужно было оружие. Тут я вспомнил, что всё это время держал в руках плед. Перехватив его обеими руками, я стал безжалостно хлестать им мотыльков, как обезумевший.

Некоторые лопнули и замазали спину Динары её же кровью, другие просто размазались в лепёшку. Но большая часть из них быстро сообразила, что к чему и стала взлетать вверх. Они кружили перед моим лицом, я ощутил запах тления, а комната словно наполнилась шелестом сухих осенних листьев.

И вдруг они ринулись на меня.

Стали облеплять лицо, мелкие лапки заскребли по коже. Мотыльки попытались залезть мне в рот и глаза. Я бросил плед, и стал стряхивать их с такими дикими воплями, каких я за всю жизнь не издавал. Парочку из них мне даже удалось лопнуть, сжав в руке. Я отмахивался, что есть сил, пока, наконец, рой не отступил и не хлынул прочь, в сторону кухни.

Кажется они пытались сбежать.

Сам не знаю почему, но я кинулся за ними.

В коридоре и на кухне было темно. Мне понадобилось несколько секунд, прежде чем я нашёл выключатель. Когда я зажёг свет, последний мотылёк скрылся за приоткрытой дверцей хрущёвского холодильника, и кто-то захлопнул её. Клянусь, она закрылась не самостоятельно, хоть внутри я никого и не увидел.

Задыхаясь, я вернулся в комнату. Динара лежала всё такая же, неподвижная. Похожа вся эта возня и мои крики не разбудили её. Дыхание стало чуть спокойнее, но на мирный сон это по-прежнему не походило. Её спина была покрыта красными точками, следами крови и мёртвой молью. Мои руки тоже были вымазаны её кровью.

Обтерев их о штаны, я опустился на колени рядом с ней и осторожно коснулся её плеча.

— Динара, ты меня слышишь? Просыпайся.

На этот раз она кажется услышала меня.

Она что-то забормотала, начала ворочаться. Подъём давался ей очень тяжело, как после наркоза, но через несколько минут она всё-таки открыла глаза. Я помог ей сесть в кровати.

— Что такое? — спросила она, потирая глаза. — Зачем ты разбудил меня? Я делала что-то странное?

— Дело не совсем в этом.

Мне было трудно сразу подобрать слова для объяснений. А когда я рассказал ей, что случилось — Динара вроде бы хотела назвать мои объяснения бредом, но заметив трупики довольно крупных мотыльков и измазанное в крови постельное, всё же поверила мне.

— Так вот откуда у меня сыпь на спине, — рассудила она.

— Да, выходит, что каждую ночь или около того, они пили у тебя кровь.

— А ты точно уверен, что это были мотыльки? У моли ведь нет хоботков, у них грызущий ротовой аппарат.

— Откуда ты знаешь?

— Я же в школе работаю.

— Так ты же учительница английского вроде.

— Ну да, но это не мешает мне подмечать разные любопытные факты. Короче, ты прям уверен, что мою кровь сосали вот эти мёртвые мотыльки, а не кто-то другой?

— Разумеется. Посмотри на их брюшки, они больше чем должны быть и вымазаны в твоей крови.

— Да, выглядят необычно.

Кроме укусов на спине, я заметил и другие изменения в лице Динары. Она стала бледна как призрак: краска сошла с её губ и дёсен, а щёки будто немного ввалились, отчего резко проступили скулы. О чём я незамедлительно сообщил ей.

Она была очень слабой и вялой, но всё же смогла самостоятельно дойти до ванной, чтобы посмотреться в зеркало. Я же тем временем сходил на кухню и поискал чего-нибудь сладкого. По итогу обнаружил у неё коробку с чокопайками, где ещё было две шутки. Сделал ей горячего чаю с сахаром и принёс в комнату. Динара к этому времени отмылась от крови и переоделась в чистое.

— Спасибо. Я, конечно, знала, что в квартире творится что-то странное, но в такое трудно поверить даже имея на руках улики.

— Понимаю.

— А ты случайно не снял весь этот процесс на камеру?

— Прости, не успел, о камере я в тот момент вообще забыл.

— Вот блин, я же напоминала тебе, теперь нам вряд ли поверят.

— Тут главное не это.

— А что?

— Главное — что ты не сходишь с ума. С тобой всё в порядке, у тебя нет галлюцинаций, и шелест листьев был вполне реальным.

— Ну да, ты прав, от этого немного полегче, — выдохнула она и отпила чаю.

— Ладно, ты приходи в себя, а я проверю хрущёвский холодильник, из которого они вылезли.

— Давай.

Вооружившись фонариком на телефоне и серьёзным ебалом, я открыл дверцы холодильника. Вопреки ожиданиям, никаких громадных дыр в его стенах я не обнаружил. Левая стенка по логике вела в комнату, где сидела Динара, а правая должна соединяться с соседней квартирой, где вроде как никто не живёт. Я отодвинул соленья, — которые видимо остались