Горящий призрак без имени - Герман Гусаров

Динара лишь отрицательно помотала головой и предложила подождать. Двое за дверью тоже о чём-то перешёптывались, переминаясь с ноги на ногу, а потом вдруг развернулись и стали быстро уходить, спустившись вниз по лестнице.

— И что это было? — спросил я.

— Не полиция.

— А кто?

— Не знаю, но в этом доме лучше держать ухо востро и кому попало не открывать.

— Теперь буду иметь в виду. Но как ты так быстро догадалась, что это не полиция? Я даже рации у них слышал, всё выглядело так натурально.

— Полицейские предпочитают сюда без лишнего повода не ездить, поэтому я и заподозрила неладное. Здесь действительно частенько убивали кого-то, но лет десять-пятнадцать назад, а сейчас как я уже говорила, тут почти никто не живёт. Вот и решила уточнить.

— Понятно. Теперь мне страшно выходить наружу.

— Хорошо, что ты сегодня у меня ночуешь, — улыбнулась она.

Мы вернулись на кухню, я снова активировал микроволновку, плов продолжил разогреваться. Динара достала нам обоим по кружке, кинула туда пакетики с бергамотом и стала разливать кипяток. Мне досталась кружка необычной формы — её дно было шире горлышка. На ней была надпись на английском языке: «Someone who really LOVES ME gave me this mug» — кто-то, кто действительно любит меня, подарил мне эту кружку. Мне захотелось спросить:

— А эта надпись врёт или нет?

— На кружке?

— Ага. Тебе эту кружку действительно подарил кто-то, кто любит тебя?

— Надпись не врёт, — хихикнула Динара. — Как сейчас помню, меня в тот день потянуло в магазин напротив дома за колой к новогоднему столу. И вот там на полочке я увидела эту кружку. Она мне так сильно понравилась, я вообще очень люблю красный цвет, а она такая яркая, идеальной формы, с сердечками и рекурсивным рисунком. У меня было уже совсем мало денег тогда, но я не устояла и купила себе эту кружку.

Под рекурсивным рисунком она видимо имела в виду вязаного медвежонка, который держал точно такую же кружку в лапах, а в ней ещё одного такого же медвежонка.

— Получается, ты сама себе её подарила?

— Да, так и есть, и не о чём не жалею. Она идеально подходит для работы за компьютером, можно не волноваться, что перевернёшь её случайным взмахом руки.

— А ты празднуешь новый год одна или встречаешься с друзьями?

— Как я уже говорила, близких друзей у меня тут нет. Мы с коллегами справляем новый год в школе, но 31-го я всегда одна. Раньше, когда была маленькой и оба родителя были живы, папа любил к новому году готовить холодец. В нём было много-премного мяса и никакого желатина, делающего его таким безвкусным. Папа подолгу бродил по магазинам и рынкам, выбирая самый лучший кусок мяса и мосол, из которого будет лучший навар. Ещё помню, он добавлял туда чеснок и лавровый лист, а вприкуску всегда подавал горчицу. Мясо получалось нежным, ароматным. Никогда я больше такого не пробовала. Никто кроме него так готовить не умел, а я была слишком маленькой, чтобы спросить рецепт. Мне казалось, он будет жить вечно.

— Это печально.

Я не знал, что ещё сказать, и отпил горячего чая.

— А ты как справляешь новый год? — спросила она, быстро отбросив грустные мысли.

— Я? Да никак в общем-то. Когда ты один — смысла в празднике как-то не видишь. Для меня этот день никак не отличается от предыдущих. Я не наряжаю ёлку, у меня её даже не было никогда, не готовлю салатов, поздравление президента не смотрю, ведь телевизора у меня тоже нет. Порой замечаю, что у меня совершенно нет ощущения перехода в новый год, разве что благодаря календарю в телефоне и салютам.

— Что прям каждый год просто дома сидишь?

— Ну да, туплю в интернетике, смотрю сериальчики и спать. А зачем мне что-то делать, если я всегда один?

— Бред какой-то. Ты в первую очередь что-то должен не кому-то, а себе.

— Звучишь прямо как интернет-психолог.

— Но я реально так думаю, — насупилась она. — Вся наша жизнь — она только для нас самих и есть! Неужели отдыхать и радоваться мы должны лишь для кого-то? А что дальше? Не радовать себя лишний раз пиццей, потому что «ну я же один, зачем радоваться»; не покупать себе хороших вещей, потому что не перед кем в них красоваться; не смотреть кино, потому что не с кем его обсудить? Так что ли?

— Нет, конечно, я покупаю себе и пиццу и прикольные вещи, если захочу. Но в новый год самому себе готовить, как-то желания нет. В детстве как-то все суетились, и ты подхватывал это настроение, и было весело. А уж если собирались в большом доме несколькими семьями, то вообще хорошо. Сейчас такого нет, и мне хочется просто сидеть и ничего не делать.

— Как-то совсем грустно, — протянула Динара. — А мне показалось ты весёлый парень, который не только себя, но и других развлечёт.

— Ну я не совсем душный душнила, просто настроения нет. Зачем как-то готовиться к празднику? Мне это всё не нужно.

— Не знаю, я думаю, настроение не возникнет из ничего, — мы должны сами его творить. Я специально за несколько дней до нового года убираюсь в квартире, наряжаю ёлку, развешиваю повсюду мишуру и гирлянды. Только в этом году из-за всех этих недосыпов и стрессов что-то совсем расквасилась и ничего не сделала. Хватило сил лишь вытащить ёлку из шкафа и повесить гирлянду на окно. Но вообще я всегда сама себе настроение создаю.

— Может быть, так и нужно поступать, — вздохнул я, — но для меня это слишком хлопотно. Вот выйти поснимать какого-нибудь человека мне никогда не сложно, даже если бесплатно. Возможно я своего рода экстраверт, который почему-то живёт жизнью интроверта и ничего не может с этим сделать.

Никто из нас не знал, как продолжить разговор и мы пили чай.

Я доел свой плов с грибным соусом кальвэ. Динара не соврала, так плов действительно получился ещё вкуснее. Мы вернулись в комнату и вместе нарядили ёлку. Я развешивал разноцветные шарики на свой вкус, а Динара прицепила иголочками мишуру над дверьми. Вроде ничего особенного, но лёгкий флёр новогодности появился.

Пришло время готовиться ко сну. Мы с Динарой договорились,