Горящий призрак без имени - Герман Гусаров

что она оставит включённой лампу и гирлянду на окне — они ей не мешают, а я буду сидеть в кресле напротив кровати и наблюдать за происходящим. Если с ней начнёт происходить что-то странное, — например, она встанет и будет лунатить, — то я включаю камеру и запишу все её действия. Ну а чтобы мне было не скучно, Динара предложила брать любые книги, какие мне понравятся.

— Знаешь, — заговорила она, когда уже лежала в постели, — меня порядочно утомило бояться заснуть и проснуться в темноте от странных звуков на кухне, ожидая, что кто-то ужасный вот-вот выйдет ко мне в комнату. Но с тобой мне уже не так страшно засыпать. Спасибо.

— Не за что, делаю что могу.

Тут я снова задумался: насколько же эти события перепугали её, что засыпать в присутствии незнакомого мужчины ей гораздо спокойнее, чем одной? Наверное, и правда она видела нечто странное, остаётся только сидеть здесь, наблюдать за ней, случайно не уснуть, и узнать, что — именно.

Я заранее сделал себе ещё чаю и поставил его на журнальный столик около телевизора. Включил музыку в наушниках и лазил в интернете, изредка наблюдая за Динарой. Вскоре я с удивлением обнаружил, что она действительно спит.

Время шло, я пролистал по нескольку раз известные мне новостные ленты, прошерстил каждый паблик с мемами, который когда-то смешил меня — ничего странного в квартире Динары не происходило. Лишь продолжал кружить снег за окном.

Вспомнил свою старую привычку — курить, когда становится скучно. Но я давно этим не занимался и не хотел снова начинать, поэтому решил посмотреть, какие книги есть у Динары на полке и немного отвлечься. А книжная полка у неё была очень личная — тут были как любовные фэнтези, вроде «Сумерек», которых ожидаешь от девушки, так и большое количество русской классики, причём тех вещей, что не задают читать в школе. А кроме того трилогия «Дюны» под одной обложкой, «Задача трёх тел», всё собрание книг про «Ведьмака». Азимов, Лем, Кинг — понятное дело и Мураками (оба). «Три мушкетёра» соседствовали с шестью томами Скотта Пилигрима. Много разной манги: «Опус» и «Окаменелые грёзы» Сатоши Кона, «Босоногий Гэн», толстый «Соланин», 3 разноцветных тома милой «Тетради дружбы Нацумэ».

В итоге я выбрал для себя «Рыбок в пятнах света» за авторством какой-то японки Рику Онды (имя наверняка ненастоящее), сел обратно в кресло и принялся читать. В наушниках пела вьетнамская певица Pami со своей — «pity dirty». Отличная летняя песня, для такой холодной зимы. Перелистывая страницы, я украдкой смотрел на Динару, проверяя, не потревожил ли её сон. Но она спала очень крепко.

Миновало не меньше получаса. Я прочитал 70 страниц и выпил половину кружки с чаем. Ничего странного не происходило. Внутри меня созревало неотвратимое желание — я хотел курить. Стоило один раз вспомнить об этой привычке, как отделаться от неё становилось трудно.

Ладно, это не первая моя сигарета и ещё от одной хуже не станет.

Я закрыл книгу, отложил её на стол, вынул наушники, сунув их в карман, а затем поднялся, стараясь двигаться словно тень. Сходил в прихожую, взял свою куртку с пуфика и набросил на плечи. Потом вернулся в комнату, прокрался мимо кровати и скрылся за шторкой. Аккуратно опустив покрытый краской шпингалет, я открыл деревянную балконную дверь. Стекло в ней слегка задрожало, но дыхание Динары оставалось ровным.

Одноместный балкон вблизи выглядел ещё теснее, чем издали. К тому же его перила и крохотная площадка оказались завалены снегом. К счастью обувь я тоже прихватил, благодаря чему спокойно встал в снег и прикрыл за собой дверь.

Стоя на этом маленьком балконе, под холодным ветром, я ощущал себя на уступе восьмиэтажной горы. Я вытащил сигарету из помятой пачки, щёлкнул зажигалкой, огонь на мгновение подсветил мои пальцы и густую бороду вокруг лица. Затянулся и выпустил дым в тёмное небо надо мной. Звёзды были не видны из-за снежных туч.

Я огляделся. Окна квартиры выходили на задний двор дома. Внизу детская площадка. Просторная, но как будто усталая. Две качели стояли, перекосившись, словно старики, что давно утратили волю к жизни. Возможно, они уже никогда не дождутся детей, что покачаются на них. Единственная горка уже посерела от времени и морозов. Всё утопало в сугробах, высоких и безупречно белых.

Три пятиэтажные панельки окружали «китайскую стену» и эту детскую площадку, словно оберегая их от ветров снаружи. Окна в квартирах были погашены, и лишь в трёх мерцали гирлянды. Хоть сам я Новый год и не праздную, всё-таки рад этим гирляндам. Мне нравится порой вот так выглянуть в окно и увидеть их весёлое мигание. Надеюсь они приносят радость тем, кто их повесил.

А дальше за домами простиралась уже голая чёрная тундра. Никогда прежде я не видел её с подобного ракурса, ведь сам живу на третьем. Чёрная, плоская, не знающая конца. Ни огонька, ни деревьев, ни жизни. Вот где настоящая граница города. Я смотрел туда, и внутри поднимался холод, не тот, что приносит снег, а другой — внутренний, что исходит из самых тёмных углов разума.

Но всё же я знал, что сейчас докурю сигарету и вернусь в тёплую квартиру, где меня дожидалась книга и недопитый чай.

Я хотел сделать ещё одну затяжку, но остановился.

Краем уха я услышал шелест листьев.

Глава 13. Соседние квартиры

Сначала я подумал, что мне показалось.

Шелест был тихий, словно котёнок баловался с кипой бумаг. Его перебивал лай собак вдалеке, и была мысль, что это падающий снег издаёт такой звук, но стоило мне повернуться к балконной двери, как я чётко понял — он идёт изнутри квартиры.

Тут я вспомнил, что ей слышался точно такой же звук, когда она просыпалась. Ну и что это чёрт возьми такое может быть? Не время боятся.

Быстро затушив сигарету о снег, я шагнул обратно в квартиру, холодный воздух следовал за мной. Я оставил балконную дверь полуоткрытой. Обзор закрывала штора, я повременил пару секунд, и отбросил её.

Я уже осознавал, что увижу нечто необычное, но меня всё равно прошибла оторопь. Через всё тело будто проскочила молния. Я буквально застыл, вцепившись пальцами в холодный металл дверной ручки.

Динара лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку, плед был натянут почти до плеч. Она тяжело дышала, словно бежала наперегонки с убийцей из кошмаров. Однако проблема была не в кошмаре, а в том,