Горящий призрак без имени - Герман Гусаров

— Как у тебя может не быть друзей?

— А у тебя они есть?

— Была парочка, но они уехали отсюда.

— Вот и у меня примерно та же проблема.

— А почему бы просто не переехать в другую квартиру, а лучше город?

— Были бы деньги.

— Так не трать их на меня, лучше сними лишний раз номер в гостинице.

— На новую квартиру у меня даже пятидесяти тысяч в заначке нет, на переезд тем более. А номер в гостинице я уже пробовала снимать.

— И как?

— Хороший был четверг, но после пришлось вернуться в квартиру, иначе оставшийся месяц пришлось бы питаться водой с солью. Вот я и решила, что лучше разобраться с проблемой, раз не могу её избежать.

— Звучит логично.

— Будет круто, если ты посидишь у меня дома одну ночь и посмотришь, что случится. Если я буду ходить во сне или бог весть что ещё делать, ты разбуди меня и всё расскажи. А ещё лучше сними на камеру, тогда я уже смогу со спокойной душой идти пытать врачей насчёт своей шизофрении.

— А где ты живёшь?

— В «китайской стене». Надеюсь тебя это не отпугнёт.

В нашем городе все знали об этом доме, и репутация у него была не самая лучшая.

— В таком месте и я бы плохо спал. Ну, хорошо, я понял. — Я погладил обледеневшую бороду и поразмыслил минуту, а потом ответил: — Хоть всё это и странно, давай попробуем.

Мы сделали крюк, вернулись туда, откуда начали, вышли на Гагарина и двинулись по прямой вдоль осыпающихся панелек. Улицы к этому времени совсем опустели, магазины закрылись, фары редких машин с трудом пробивали белую пелену снегопада. Стало так тихо, что возгласы пьяниц где-то недалеко отдавались эхом.

Я видел дом Динары уже отсюда, мрачное здание стоящие стеной в конце улицы, без единого светлого окна, будто заброшенное. Хоть её история и показалась мне правдивой, идти туда, словно добровольно лезть в капкан. Что если у неё в квартире меня поджидает толпа воров-грабителей, готовых забрать не только мои деньги, но и достоинство? Хотя это в худшем случае.

«Никогда не соглашайтесь идти на вторую локацию, когда встречаетесь с незнакомцами», — сказали бы в западной передаче. Secondary location — это такое известное английское выражение, связанное с техникой безопасности. Но обычно о таком мужчины просят женщин, а не наоборот. К примеру, будь я фотографом-маньяком, мог бы предложить Динаре из центра поехать куда-нибудь на природу и поснимать там. Таким образом, я бы изолировал её от других людей, а потом всё — «больше её никто не видел».

Но когда о таком просит девушка, да ещё и при первой встрече — чувства внутри появляются самые неоднозначные. Однако когда Динара сказала, что хочет выявить у себя возможную болезнь, я понял её. Есть в этом поступке что-то мужественное, поэтому и согласился.

Она шла чуть впереди, держа руки в карманах, конец её палантина развивался на ветру. Мы перешли Дмитрова, миновали яркий жёлто-синий спортивный комплекс «Арктика», и передо мной предстал монументальный по своей задумке многоквартирный дом, который с годами превратился в жуткую общагу малосемейку. Большинство окон закрыты ржавыми стальными листами. Одноместные балконы завалены снегом. Серые стены почернели от влаги. Но сильнее всего в глаза бросалась надпись на крыше: — «Покорителям Заполярья — слава!». Ещё пару лет назад она была в терпимом состоянии, но сейчас стала совсем нечитаемая. Слово «заполярья» так и вообще практически раскрошилось, выходило — «заго…ярья».

— Кем ты работаешь? — спросил я Динару.

— Учительницей английского в 23-ей школе. Она тут рядом. Из дома выхожу за пять минут до звонка, раз и уже там.

— Удобно.

Мы вошли в подъезд через стоящие нараспашку деревянные двери, которые дублировались с обратной стороны дома. Выглядел он, как и должен: с почтовых ящиков сорваны дверцы. Зелёная краска на стенах изрезана надписями, исписана баллончиками и распадается под действием времени. Окрашенный извёсткой потолок закоптился от многочисленных пожаров, и тоже изрисован. Даже одинокая тусклая лампочка, освещающая разве что саму себя, здесь заперта в железную клетку для безопасности. Все кто живёт в городе, так или иначе, слышали про этот дом. Если вдруг будите у нас в гостях и захотите посмотреть на него, то просто спросите у любого прохожего: «В какой стороне китайская стена?», и вам укажут дорогу.

Динара бодро вбежала по короткой лестнице и скрылась в тёмном коридоре. Я покрепче сжал штатив и догнал её, пристроившись за плечом.

— Тут раньше вроде был опорный пункт милиции? — спросил я от страха, чтобы поддержать разговор, хотя прекрасно знал ответ.

— Был, да всплыл, — сказала она вполголоса. — Как и консьержка. Кстати придётся идти по лестнице — второй лифт сломался.

— А что случилось с первым?

— Провалился в шахту ещё несколько лет назад.

— Тогда выбора и, правда, нет.

Наши шаги эхом отражались от грязных облупленных стен. Пахло плесенью и мочой. Проходя мимо одной из заброшенных квартир, проход в которую был наспех закрыт дырявой фанерой, я почувствовал, как меня обдало ветром. Поскольку я никогда тут лично не был, появилось внезапное желание исследовать всё, но Динара не собиралась ждать и уже поднималась наверх.

Я снова догнал её и сказал:

— Дай угадаю, живёшь ты не на втором этаже?

— Угадал. На восьмом.

— Этого-то я и боялся.

Мы больше не разговаривали и тихо поднимались по лестнице. На четвёртом пролёте Динара предупредила меня, чтобы я смотрел под ноги, и я переступил через высушенный кошачий труп. По длинным коридорам гулял сквозняк. Во многих секциях не горело и одной лампочки, а некоторые были перекрыты массивными стальными дверьми. Хотя время ещё не слишком позднее, здесь стояла мёртвая тишина. Я задумался о том, что фактически мы гуляем по заброшенному дому, где почти все квартиры пустуют. Где-то здесь живут люди, но после наступления темноты они предпочитают делать вид, будто их нет.

На шестом этаже я услышал чьё-то чавканье. Динара не тормозила, я шёл сзади. Звук приближался, кто-то откашлялся, затем послышалось бормотание. Мы стали подниматься на седьмой, и я заметил, что на ступенях сидит какой-то мужик в поношенной куртке. В руках у него — огромный нож с изогнутым