Писец войска - Олег Мамин

устраивают, и они двинулись грабить дороги от золотоносных рудников, а так же караванные пути, что в перспективе ещё более доходное дело — благовонные смолы и пряности стоят дороже золота по весу. Где-то тут же есть аметистовые шахты и ещё какие-то самоцветы добывают.

К тому же, весть о перекрытом русле уже разнеслась, и только совсем уж отчаянные, надеясь договориться на откуп, пытаются пройти мимо разбойников по воде.

Около тысячи человек уже ушли на лодках в сторону Анибы, а ещё две тысячи вознамерились дойти до второго порога по путям вдоль берега. Они планируют пополнить численность войск в Бухене, а по пути захватывать форты, охраняющие караванные пути. Некоторые ещё сопротивляются, а вот Аниба и Бухен уже пали или присоединились к восстанию — пленный не знает, подробностей. По течению есть несколько крепостей на островах, — вот те пока ещё не сдались, и именно ими займутся идущие в Анибу по воде.

Впрочем, флотилия, на которую нас нацелил Мерикара, действительно внушительная. Не менее полусотни кораблей, это если не считать маленьких лодок. Напротив Кубана есть торговое поселение Икур, и беспечные торговцы, причаливающие в его порту, тут же становятся жертвами новых хозяев города. Грабёж идёт уже вовсю, и флот только пополняется, к нему присоединяются всё новые и новые захваченные суда беспечных торговцев.

Что самое неприятное, около десятка кораблей из кедра, а не вязанные из камыша.

— Нам не простят, если мы их сожжём, — здоровяк Анхесенамон почесал щетину на подбородке. Во время путешествия воины не слишком заботились о гладкости кожи лица.

— У нас же есть приказ от командующего гарнизоном, — я попробовал возразить, но ещё до того, как Анхесенамон ответил, уже понял, что сморозил глупость:

— Он первым с нас кожу снимет, если узнает. А он узнает, — ответил наш предводитель. — Эти лодки стоят столько… Да будь они из золота, царь Нимаатра, да живёт он вечно, не был бы так зол.

— Кто умеет управлять таким кораблём? Мы не довезём их до Храбрости Двух земель. Вспомни, сколько раз мы тыкались о камни, пока плыли. Тростниковый плотик не тонет, а вот деревянная ладья тут же пойдёт ко дну, — я выбросил козырь на стол.

— Накажут за то, что не попытались, — упёрся рогами в землю тупой бычара. Формально он тут главный, я лишь советник. Приказать ему не могу, нужно переубеждать.

Только чем? Нет у меня сильных аргументов.

— Хорошо, что среди них есть люди разных рас и из разных крепостей. Отправим несколько человек посообразительнее… нет, главное, надо отправлять надёжных. Перебежчики нам не нужны. Соблазнятся слитком серебра…

— Среди нас таких нет! — разъярился Анхесенамон. — Ты же сам выбирал людей!

— Пусть послоняются среди воинов. Высматривают всё, что может пригодиться. А главное, пусть узнают, что им даёт такую уверенность, что наш царь, Нимаатра, не покарает их спустя месяц.

— Верно, — согласился со мной предводитель. — Жаль, нам с тобой нельзя пойти. Мы слишком заметные.

Это да. Я слишком молод для войска, даже под призыв такие молодые как я не подпадают. А про Анхесамона и говорить нечего — у него внешность очень нетипичная. Ростом на голову выше всех, кого я встречал до сего момента, и руки толщиной с мою ногу. Это при том, что в этом времени нет не только тренажёрных залов и специальных методик, а даже идеи о занятиях спортом ради формирования тела.

Не раз слышал, что всё определяется при рождении — и сила, и красота, и здоровье. Надо мной, делающим упражнения, посмеиваются. Самая распространённая точка зрения, что нужные мышцы развиваются, когда занимаешься своим делом. Условно говоря, если будешь драться на кулаках, то разовьются именно те мышцы, которые нужны для сильного удара.

Сугубо практический подход. Примерно так воины и тренируются: лучники стреляют, копейщики тычут в чучела своими палками с медными наконечниками.

Есть подобие гимнастики, но она не нацелена на определённые группы мышц, а имитирует приёмы борьбы, которые воины изучают отдельно.

Да и вообще подготовка воинов к сражению — не самая объёмная по времени часть их жизни, насколько я успел заметить. Войско, подчиняющееся номарху, занимается охраной правопорядка, а гарнизон Мерикара, носителя штандарта Упуаута, допускается в близлежащие города только в качестве посетителей кабаков-борделей. Но рядовых это не касается, у них нет свободного времени и увольнительных.

Помимо работы в конвоях для караванов и таможенных дел (крепость пограничная, хоть и утратила значение), очень многие заняты на работах по подновлению стены и на других стройках. Мастерят щиты и плетут сандалии, таскают откуда-то медную руду, делают стрелы. Словом, трудятся почти по гражданским профессиям.

Разве что поля не пашут и скот не разводят. Хотя со вторым пунктом неоднозначно: ослов при крепости много, это главный военный транспорт. Кто повезёт воз с хлебами, водой и сандалиями? Не на себе же тащить. Эх, нет на них Гая Мария.

Разведчики вернулись только утром, заставив нас изрядно понервничать. Как они там? Может быть попались, и против нас уже вышла тысяча воинов?

Анхесенамон успокаивал меня тем, что самое удачное время разговорить — это вечерние посиделки после заката, когда все расслаблены, потому наши люди и задержались во вражеском лагере.

А когда они начали доклад, то у меня промелькнула крамольная мысль, что лучше бы они и не возвращались. Первые выводы оказались ложными, точнее не полными. Это не простой разбой! У него есть второе дно!

— Очень трудно их разговорить, — пожаловался один из разведчиков. Вид у него испуганный, он растерян. — Они вроде и ходят, что-то делают, но будто бы спят. Всем заправляет нубийский колдун.

— Заметил вас?

— Нет. Мы тоже делали вид, что нам всё равно. Во! — мужчина показал ожог на руке. — Когда коснулся очага, чуть не закричал. А люди в лагере очень тихие.

— Восстание колдунов! — в ужасе прошептал наш командир.

Взгляды нескольких человек, командиров лодок, кто был рядом при докладе, упёрлись в меня.

— А ведь Хаэмуас, верховный жрец Анукет, тоже нубиец, — сказал я, испытывая неловкость. Я не смог понять их эмоции: то ли надежда на меня, то ли опасаются, что я их превращу в таких же зомби.

— И тот колдун, которого ты сгноил, — тоже, — Анхесамон показал, что знает историю на пиру Собекхотпа. — А этого сможешь?

— Не надо ничего делать, — я даже руками замахал. — Не