Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения - Джеймс Амбуэлл

застонал. Бред преследования — признак безумия. Действительно ли Хейворд повредился умом? Почему, задавался я вопросом, его глаза были настолько неестественно яркими, а худое лицо так покраснело? И почему он продолжал украдкой бросать быстрые взгляды на окно?

Я тоже повернулся туда. Я начал что-то говорить и замер на полуслове.

Я увидел виноградную лозу. То есть, нечто, больше всего напоминающее толстую лозу, но я никогда не видел ни одного похожего на верёвку растения, подобного тому, что разлеглось на откосе за стеклом. Я открыл окно, чтобы лучше рассмотреть лозу.

Она была такой же толщины, как и моё предплечье, и очень бледно-жёлтая, как слоновая кость. Растение обладало странной блестящей текстурой, которая делала его полупрозрачным, и оно заканчивалось грубым пнём, который оброс жёсткими волосками, похожими на реснички. Кончик лозы почему-то заставил меня подумать о хоботе слона, хотя никакого сходства не имелось. Другой её конец свисал с окна и скрывался в темноте у лицевой стороны дома. И почему-то мне не понравилась эта картина.

— Что это такое? — спросил Мейсон, вставший за моей спиной.

Я поднял… это… чем бы оно ни было. Затем я испытал сильный шок, потому что растение стало проскальзывать сквозь мою руку! Его словно тянули прочь от меня, и пока я смотрел в недоумении, кончик лозы проскользнул сквозь мои пальцы и юркнул в темноту. Я поспешил высунуться в окно.

— Там кто-то снаружи! — крикнул я через плечо. — Я видел…

Затем я почувствовал, как чья-то рука схватила меня и оттащила в сторону.

— Закрой окно, — выдохнул Хейворд. Он захлопнул его сам и щёлкнул шпингалетом. А я услышал задыхающийся нечленораздельный крик Мейсона.

Он стоял в открытом дверном проёме, глядя наружу. Его лицо менялось, приобретая выражение изумления и отвращения.

Снаружи двери раздался пронзительный, мяукающий крик, а затем — сильный порыв ветра. Песок закружился возле порога. Я увидел, как Мейсон отшатнулся, выставив руку перед своими глазами.

Хейворд прыгнул к двери и закрыл её. Я помог дрожащему теперь Мейсону сесть в кресло. Было ужасно видеть, как этот обычно невозмутимый человек находится в тисках того, что можно было бы назвать паникой. Он опустился на сиденье, глядя на меня опухшими глазами. Я дал ему свою фляжку с виски; побелевшими пальцами он схватил её и сделал торопливый глоток. Его дыхание было быстрым и неровным.

Хейворд подошел ко мне и встал, глядя на Мейсона с выражением жалости на своём лице.

— Что за чертовщина тут происходит? — воскликнул я. Но Мейсон проигнорировал меня, его глаза смотрели только на Хейворда.

— Бог на небесах, — прошептал он. — Разве я сошёл с ума, Хейворд?

Хейворд медленно покачал головой.

— Я тоже их видел.

— Билл, — резко сказал я. — Что там? Что ты видел?

Мейсон только резко покачал головой, пытаясь подавить сильные приступы дрожи, от которых его всего трясло.

Я развернулся, подошёл к двери и открыл её. Не знаю, кого я ожидал увидеть — какое-нибудь животное, может быть, горного льва или даже огромную змею. Но там никого не было — всего лишь пустынный белый пляж.

Правда, поблизости имелся участок потревоженного песка в форме круга, но с этим я ничего не мог поделать. Я слышал, как Хейворд кричал на меня, требуя закрыть дверь.

Я закрыл.

— Там ничего нет, — сказал я.

— Оно, должно быть, ушло, — выдавил из себя Мейсон. — Не дашь мне ещё выпить?

Я вручил ему свою фляжку.

Хейворд суетился возле своего стола.

— Послушайте, — сказал он через мгновение, вернувшись с клочком жёлтой бумаги. Он сунул его Мейсону, и Билл выдохнул что-то бессвязное.

— Это оно, — сказал он, совладав с голосом. — Это то, что я видел!

Я посмотрел через его плечо, внимательно изучая бумажку. Это был карандашный набросок чего-то, что выглядело так, словно оно появилось из кошмара натуралиста. На первый взгляд у меня сложилось впечатление, что это шар, странно сплющенный сверху и снизу, покрытый тем, что мне сначала показалось редко растущими, очень длинными и толстыми волосами. Затем я увидел, что это придатки, тонкие щупальца. На складчатой верхней поверхности этого существа располагался большой фасеточный глаз, а под ним — сморщенное отверстие, которое, вероятно, служило ртом. Хейворд не был художником, но в спешке сделанный им набросок, тем не менее, был очень впечатляющим и отвратительным.

— Это — то самое существо, — сказал Мейсон. — Убери его! Оно всё сияло. И оно издавало тот… тот звук.

— Куда оно ушло? — спросил Хейворд.

— Я… не знаю. Оно не укатилось… и не ушло в океан. В этом я уверен. Всё, что я слышал, было тем порывом ветра, и песок бросило мне в глаза. Тогда… ну, оно исчезло.

* * *

Я поёжился.

— Холодно, — сказал Хейворд, наблюдая за мной. — Когда они приходят, становится холодно.

Молча он стал разжигать камин.

— Но таких тварей не может существовать! — воскликнул Мейсон в неожиданном протесте. Затем в тоне отчаяния: — Но я видел его, я видел его!

— Возьми себя в руки, Билл, — огрызнулся я.

— Мне наплевать на то, что ты думаешь, Джин, — воскликнул он. — Я видел там что-то такое… ну, я всегда смеялся над такими вещами — легендами, снами… но, Боже! когда видишь это… ох, я не пытаюсь обмануть тебя, Джин. Вероятно, вскоре ты сам увидишь это существо.

Он закончил говорить со странной нотой ужаса в голосе.

Я понял, что он не лжёт. Тем не менее задал Мейсону вопрос:

— Ты уверен, что это был не мираж? Водяная пыль, возможно, оптическая иллюзия?

Вмешался Хейворд:

— Нет, Джин. — Он стоял лицом к нам, его губы угрюмо скривились. — Это не иллюзия. Это суровая, отвратительная правда. Даже сейчас я иногда пытаюсь заставить себя поверить, что мне снится какой-то фантастический, невероятный кошмар, от которого я, в конце концов, проснусь. Но нет. Я… я не мог это выносить дальше… в одиночестве. Эти твари находятся здесь уже два дня. Их несколько — пять или шесть, возможно, больше. Вот почему я отправил вам телеграмму.

— Пять или шесть кого? — требовательно спросил я, но Мейсон быстро прервал меня.

— Разве мы не можем выйти? Моя машина чуть дальше по дороге.

— Думаешь, я не пробовал? — воскликнул Хейворд. — Боюсь, что нет. У меня тоже есть машина. На самом деле, я приехал в Санта-Барбару прошлой ночью. Думал, что смогу уйти под покровом темноты. Но шумы — те звуки, которые они издают, становились всё громче и громче, и у меня возникло ощущение, что они собираются напасть на меня. Я заметил одного человека и заплатил ему, чтобы он отправил вам