Повести и рассказы - Джо Хилл

— Садись в «Роудраннер», Джек, — приказывает Хэнк. — Бет отвезет тебя домой.

Джек смотрит на мать. Та кивает и отпускает его руку. Сама подхватывает чемодан и хочет идти следом, Хэнк встает между ними. Берется за чемодан — заботливый муж, не позволяющий жене таскать тяжести, — но другой рукой в то же время упирается ей в грудь, не давая идти дальше.

— Нет. Без тебя. Ты иди, куда шла.

— Хэнк, ты не можешь просто забрать у меня сына!

— А ты у меня?

— Что здесь происходит? — окликает их сзади полицейский. — Хэнк, объясни, в чем дело?

Из полицейской машины выходят двое копов. Того, что говорит сейчас, Джек знает: этот массивный седовласый полицейский с распухшим носом, расцвеченным извитыми пурпурными венами, — старый приятель отца. Другой — совсем молодой, худощавый, держится на несколько шагов позади, положив руки на оружейный ремень. Изо рта у него торчит какая-то белая палочка, должно быть, от леденца.

— Моя жена решила сбежать вместе с мальчишкой. Увезти его бог знает куда без моего ведома.

— Он мой сын! — говорит Блум.

— Но ведь и сын Хэнка тоже, — отвечает седой коп. Сполдинг, вот как его зовут. Руди Сполдинг. — Миссис Маккорт, вы хотите уйти от мужа?

— Мы вдвоем от него уходим, — отвечает Блум, смерив Хэнка гневным взглядом. Оба по-прежнему держатся за чемодан.

Скользнув по ней взглядом, Хэнк обращается к Сполдингу:

— Руди, она опасна для моего сына. Быть может, опасна и для себя самой, но тут уж я бессилен. Я просто хочу, чтобы мой парнишка был дома, со мной и с Бет, своей преподавательницей. Она занимается его домашним обучением.

— Мы занимаемся! — поправляет Блум и дергает за ручку чемодана. — Отпусти же наконец!

Хэнк вдруг отпускает чемодан, и тот распахивается. На пыльную землю вылетает сложенная одежда, а вместе с ней, звякнув об асфальт — бутылка джина. Блум изумленно отшатывается.

— Это не мое! — восклицает она. — Я больше не пью! Я не…

Поднимает руку и замирает, глядя на Хэнка, и на скулах у нее расцветают красные пятна.

— Это тоже не твое, — говорит Хэнк. Нагнувшись и пошарив среди шмоток, достает зажим для денег, туго перехватывающий пухлую стопку двадцаток. Поворачивается к Руди Сполдингу. — Я ехал в Уичито, когда вдруг заметил, что денег при мне нет. Поэтому и повернул обратно.

— Он врет, — возражает Блум. — Я не брала его денег! Он сам мне все это подложил — и деньги, и бутылку!

— А как насчет пилюль? — спрашивает Сполдинг. Наклоняется и поднимает оранжевый пластмассовый флакончик. — Это вам тоже Хэнк подложил?

— У меня есть рецепт, — отвечает Блум. Хочет забрать флакончик, но Сполдинг поворачивается к ней боком и не дает. — Мне нужны эти таблетки!

— Зачем? — интересуется Сполдинг, изучая ярлычок на флаконе.

— У меня бывают… дурные мысли.

— Вот именно! Например, мысль сбежать вместе с моим сыном! — вставляет Хэнк.

— Эти таблетки мне помогают. Джеку тоже нужна помощь. Еще не поздно. Он еще может жить нормальной жизнью, без всего этого… и без того дерьма, которым пичкаешь его ты, Хэнк!

— Все, что предлагает официальная медицина, — отупляющие пилюли, от которых человек становится тихим, послушным и всем довольным. Идеальным бараном в стаде. Нет уж, спасибо!

— Вот что я вам скажу, миссис Маккорт, — говорит Руди Сполдинг, крепко взяв Блум за плечо. — Поедемте-ка со мной в город, и там вы расскажете мне обо всех своих горестях. Идет? Я хорошо умею слушать.

— Иди на хер, Руди Сполдинг! — выплевывает Блум. — Это он подсунул мне деньги и спиртное, а ты его покрываешь, потому что вы с ним не разлей вода! Ты готов ему отсасывать и задницу подставлять, чтобы он дал тебе смазать свой револьвер!

— Так, ну все, — заявляет Сполдинг. — Кончилось мое терпение! — И вдруг резким движением разворачивает Блум вокруг своей оси, так что она едва не валится с ног, и толкает к патрульному автомобилю. — Пошли-ка прогуляемся!

Блум бросает через плечо последний яростный взгляд. Хэнк так же гневно смотрит на нее из-за зеркальных очков.

— Я найму адвоката, — произносит она. — Встретимся в суде, слышишь, ты, фашист сраный!

— Да на здоровье! Посмотрим, кого суд сочтет более достойным опекуном для ребенка. Неуравновешенную алкоголичку с психиатрическим диагнозом и списком приводов в полицию длиннее моей руки? Или морпеха в отставке, имеющего награды, давшего кров и работу ветерану-инвалиду? Вот и узнаем. Кстати, Руди, джин отличный. Если хочешь, он весь твой.

Руди Сполдинг, вывернув Блум руку за спину, тащит ее к машине; она вырывается и плюется. Молодой коп поднимает бутылку джина, разглядывает ее, поворачивая так и этак на ярком солнце, внимательно читает ярлычок.

— Маму арестуют? — спрашивает Джек.

Хэнк кладет руку сыну на плечо.

— Может быть. Но ты за нее не переживай. Ей не впервой.

2

Джек сидит, свесив ноги, на краю глубокой ямы, а со дна с жалкой, виноватой улыбкой смотрит на него мать. Она по шею закопана в землю: видно только грязное лицо. В волосах ползают черви — целый клубок жирных, блестящих, извивающихся червей. Дно ямы освещает странный свет, голубоватый и мигающий.

С грохотом, словно от ружейного выстрела, хлопает задняя дверь, и Джек просыпается на верхней ступеньке лестницы. Опять бродил во сне. Такое с ним бывает. Несколько раз мама находила его в два часа ночи на дворе: сидел там и ел землю. А один раз выбежал на дорогу голый, с садовым совком, и отбивался им от воображаемых врагов. В эти три недели, без матери, он ходит во сне чаще обычного.

Он проснулся, но голубой мигающий свет все еще здесь, и поначалу Джек не понимает, что это. Внизу лестницы появляется Бет, смотрит на него красными, опухшими от слез глазами. Бежит наверх, прыгая через три ступеньки, хватает Джека за руку и поднимает на ноги.

— Пошли, милый, — говорит дрожащим голосом. — Пошли в постель.

Он залезает под одеяло, а она садится рядом на краю кровати. Гладит его по голове бездумно, как котенка. От рук у нее пахнет чем-то сладковато-острым, похожим на герань.

Сквозь жалюзи сочится и растекается по беленому потолку мигающий свет: голубой — красный — голубой — красный. Снаружи доносятся басовитые мужские голоса и треск помех, как когда полицейские переговариваются по рации.

Не в первый раз слуги закона приходят к ним в дом. Два года назад Маккорты пережили облаву ATF[157]. Тогда федералы перевернули все вверх дном, но оружия так и не нашли. Все стволы надежно укрыты в гараже, в схроне шести футов