Повести и рассказы - Джо Хилл

поднялась до восхода. Будь она на ногах, непременно бы его услышала, даже из своего домика в конце дороги. Джек пробегает дом насквозь и выскакивает в сад. Огромный дуб здесь, кажется, гнется под тяжестью листьев; но когда Джек громко зовет Бет, все эти листья — сотня воробьев — расправляют крылья и взмывают ввысь, растворяются в розовом предутреннем небе.

— Эй, где пожар? — голос Бет слышится за спиной, и Джек оборачивается.

Она все-таки встала! И уже в доме — смотрит на него сонными глазами, приоткрыв сетчатую дверь.

На кратчайшую долю секунды он задается вопросом: что́ Бет здесь делает? В такое время скорее можно ожидать, что она будет расхаживать в ночной рубашке по своему коттеджу, умываться, причесываться и помогать Коннору с ногой. Впрочем, нередко случается, что с утра Бет приходит на ферму и готовит завтрак на четверых. Может, сегодня просто решила встать пораньше — например, чтобы испечь печенье?

Джек подбегает к дому, хватает ее за руку и тащит за собой в теплицу. Он бросил на нее лишь один взгляд — на второй не осмелился. Волосы у Бет встрепаны со сна, и в пушистом свитере и вытертых до белизны джинсах она так хороша, что у него перехватывает дух. Он старается смотреть только на ее ноги — на босые, как и у него, маленькие, белые, чистые, изящные ступни.

Увидев растения в горшках, Бет хмурится. Хризантемы уже выпустили длинные зеленые листья, широкие, как ладони.

— Хм-м! Сдается мне, парень, старая карга тебя надула.

— Это не хризантемы?

— Похожи, но слишком быстро растут. Не могли они так вымахать за десять дней. Не знаю уж, хризантемы это или салат, но подозрения у меня самые мрачные. Боюсь, вместо цветов тебе подсунули черт знает что. Итак, продолжим великий садоводческий эксперимент или отправим их в компост?

Джек прищуривается одним глазом, совсем как Коннор, когда готовится отпустить шутку:

— Если это салат, то засалатим его в землю по самую маковку!

Бет ненадолго задумывается, а затем, когда до нее доходит, смеется и легонько стукает его костяшками пальцев по плечу:

— Точно! Если это цветы, пусть цветут, а если салат, пусть его салатствует!

— М-м, — говорит Джек. — Так босиком и пойдешь? Земля-то холодная. Ты и на ферму пришла босиком?

— Ну да, — кивает Бет. — И холода не заметила — так спешила приготовить завтрак одному тощему мальчишке! Кстати, об этом: давай-ка сначала поедим. А то, знаешь, не только цветы у нас быстро растут!

Он так счастлив, так переполнен восторгом, что не позволяет себе задуматься, почему на ногах у Бет — если она пришла босиком из своего домика в конце дороги — нет ни грязи, ни травы. Эта мысль на вкус как прокисшее молоко. Что с ней делать? Выплюнуть и забыть.

7

Ладонями они разравнивают землю вокруг растений, а потом просто сидят рядышком перед надгробием Блум. В воздухе стоит минеральный запах свежевскопанной глины. На надгробии из розового мрамора фотография — какой-то современной алхимией мать впечатана прямо в камень: девятнадцатилетняя Блум в день свадьбы, с опущенными глазами, кроткой улыбкой и с цветами в волосах.

Ветер колышет листья хризантем (или не хризантем?), сгрудившихся зелеными зарослями под надгробием в половину человеческого роста.

Джек так горд трудами рук своих и так доволен, что слезы, катящиеся по вздернутому носику Бет, застают его врасплох. Мгновение поколебавшись, он обнимает ее — не только из желания утешить.

Бет вытирает мокрые щеки руками, трогательно, совсем по-детски, шмыгает носом.

— Как бы я хотела ее вернуть! Она ведь не только тебя любила. Она любила и меня, и гораздо сильнее, чем я заслуживала. Если бы я любила ее так же, как она меня, — сейчас она была бы жива!

— Нет, — говорит Джек. — Это неправда.

— Правда. Я предчувствовала, что с ней будет, если она уедет. Надо было в ногах валяться у твоего отца, чем угодно заклинать, чтобы он вернул ее домой. Я же знала, что одна она не выживет. Что не справится, что вся эта дрянь в голове возьмет над ней верх. Знала — и все равно ее отпустила. Что я за человек после этого?

Джек обнимает ее обеими руками, крепко-крепко.

— Не плачь, Бет! Ты же не виновата, что она поскользнулась в ванне!

Бет издает странный звук — что-то среднее между всхлипом и карканьем — и обнимает его в ответ. Он чувствует, как содрогается ее крепкое, ладное тело.

— И потом, — добавляет Джек, — ты помогла мне с цветами. Посадила их вместе со мной и этим показала ей, как много она для тебя значила. Цветы — лучший способ сказать «прощай».

8

Очнувшись от беспокойного, жаркого сна, Джек понимает, что заболел. Что-то страшно давит в груди. Он садится на краю кровати, во тьме прислушивается к себе. Осторожно пробует кашлянуть — в груди что-то сипло клокочет.

«Меня надо полить», — думает он. И тут же хмурится. Откуда такая мысль? Попить, а не «полить» — вот что ему нужно!

Он идет босиком по дощатому полу. На пороге комнаты останавливается, стучит себе кулаком в грудь и снова кашляет, прочищая горло. Изо рта вылетают на ладонь какие-то коричневые частички. Кровь? В полумраке Джек так и эдак поворачивает руку и наконец решает, что это земля.

Пошатываясь, он бредет вниз по лестнице. Давление в груди нарастает, предвещая новый взрыв кашля. Снизу доносятся голоса, — но очень отдаленно и глухо, словно уши забиты землей.

На нижней ступеньке Джек сгибается пополам и хватается за колени — его настигает сильнейший приступ кашля. Он кашляет и кашляет… и вдруг чувствует, что что-то застряло у него в горле. Пытается вдохнуть — и не может. Он задыхается! Что-то жесткое, волокнистое засело в глотке и перекрывает путь воздуху. Джек распахивает рот, сует туда два пальца, чтобы стошнило, и чувствует, что из горла у него торчит что-то вроде проволоки. Хватает эту «проволоку» двумя пальцами и тянет. Хрипя, давясь, истекая слюной, вытаскивает из себя… судя по всему, корень: жесткий, коричневый, весь в земле, поросший мелкими волосками. Он тянет и тянет, корень выходит и выходит, и все никак не кончается, и наконец изо рта выныривает зеленый стебель с парой набухших зеленоватых почек, и на стебле — ниточка слюны.

С ужасом и омерзением Джек отбрасывает его, поворачивается и мчится на кухню. Он в панике, хочет позвать на помощь, еще сильнее хочет прополоскать рот и смыть вкус земли — и, как часто случается во сне, бежит по комнатам, которых нет.