Шокирующие странствия 3: хэллоуинская антология сплаттерпанка и экстремального хоррора - Чисто Хили

где находится кухонная раковина. Я смотрю в него. Там никого нет. Я решила, что чем ближе я буду подходить к дому, тем меньше шансов, что меня там заметят. Единственные другие окна, кроме тех, что выходят на фасад, - это окна спален с каждой стороны дома.

Держась поближе к дому, я подкрадываюсь к правой стороне и заглядываю в окно. Я могу сказать, что это комната мальчика, по кровати в виде гоночной машинки, коробке с игрушками посреди пола и по всем стенам в горошек. Я слегка приподнимаюсь на подоконнике. Окно поддается почти без усилий. Когда я вижу, что дверь в спальню начинает открываться, я быстро закрываю его и пригибаюсь обратно.

Со стороны я слышу, как Диди кричит на своего брата:

- Боже, ты когда-нибудь перестанешь плакать? Ты такой несмышленыш! Боже, мама должна была проглотить тебя! Ты делаешь всех несчастными!

Я сжимаю кулаки. Каждое слово, исходящее из уст этой жалкой пизды, только что привело меня в ярость. Не потому, что это неправда, и не потому, что она кричит на маленького ребенка. Опять же, нет ничего такого, чего бы я не сказала ему сама, будь у меня хоть малейший гребаный шанс. Нет, ее преступление в том, что она вообще это сказала.

Эти слова были последними, которые сказал мне мой отец перед тем, как погибнуть в результате бандитского налета, оставив меня с матерью, которую он накачал наркотиками до потери рассудка. Я помню, как он запер нас с ней в спальне.

Мамочка, что происходит? Ты в порядке? Мамочка?

Слова Диди, обращенные к маленькому Билли, почти дословно повторяют последние слова, которые мой отец сказал мне.

Мамочка, почему папа нас не любит? Мамочка, ты в порядке? МАМОЧКА?!!

Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох, выдыхаю и перефокусируюсь. По крайней мере, я думаю, что заставлю ее страдать еще больше из-за того, что она разбередила старую рану. Но сначала мне нужно найти способ проникнуть внутрь. С этой целью я перехожу на другую сторону. Заглянув внутрь, я обнаруживаю двуспальный матрас, телевизор и настольную лампу. Главная спальня - идеальное место для входа!

Я пытаюсь поднять окно. К сожалению, оно, должно быть, приклеено к основанию, потому что я вот-вот вырву ноготь из пальца, пытаясь отодрать эту чертову штуку. Я подумываю о том, чтобы ворваться внутрь и послать все к черту, используя элемент неожиданности - рядом не было ни родителей, ни кого-либо, кого можно было бы увидеть, - когда меня осеняет другая идея.

Мальчик...

Он видит во мне друга. Он думает, что я собираюсь пойти с ним за конфетами...

Еще одна улыбка появляется на моих губах. Да, это прекрасно! Возвращаясь к окну мальчика, я осторожно стучу по нему.

Сначала кажется, что он меня не слышит. Я стучу сильнее по стеклу. Когда это не срабатывает, я встаю на колени, хватаю камень и швыряю его в окно. Правда, я не совсем уверена, что это удачный ход, хотя желаемый эффект достигнут: он услышал меня. Это также могло насторожить сестру, которая была в доме. К моему облегчению, она не появляется в его комнате, когда приближается маленький Билли.

Его глаза расширяются от удивления и скептицизма, когда он подходит и поднимает стекло.

- Что ты здесь делаешь? - спрашивает он меня.

- Привет, Билли, - говорю я ему как можно более ласковым голосом. - Я хотела спросить, не хочешь ли ты сходить со мной за конфетами?

Его маленькое личико почти сразу же морщится, и он начинает всхлипывать. Я вздыхаю.

Боже, пожалуйста, пусть этот ребенок просто перестанет плакать!

- Я не могу, - скулит он.

- Почему нет?

- Потому что Диди говорит, что я больше не стою того, чтобы нянчиться со мной во время сбора сладостей.

- Хм-м-м...

Я почесываю подбородок. Я оглядываюсь по сторонам, и кусочки головоломки медленно встают на свои места.

- Когда она вернется?

Он поднимает взгляд от своих ладоней. Косметика уже стекает по его лицу. В любом случае, это была дерьмовая работа.

- Я не знаю. А что?

- Хорошо, вот что мы сделаем. Я хочу, чтобы ты помог мне подняться, а я тебя спущу. Ты возьмешь свое ведерко со сладостями и повеселишься. Я обо всем позабочусь, ладно?

Он поднимает брови, глядя на меня. Что, черт возьми, творится в голове у этого парня прямо сейчас? О чем он думает?

Он поворачивается и смотрит на дверь спальни.

- Что ты собираешься делать?

- Не стоит забивать этим свою мягкую головку, ладно?

Он продолжает смотреть на дверь.

Я начинаю терять терпение.

- Послушай, приятель, я пытаюсь тебе помочь. Если ты в ближайшее время не примешь решение, будет слишком поздно что-либо предпринимать.

Он поворачивается и смотрит на меня. Всхлипнув, он говорит:

- Хорошо. Только дай мне взять мое ведерко с конфетами.

Он хватает свою пластиковую тыкву и снова направляется к окну. Он уже собирается перекинуть ногу через край подоконника, когда останавливается.

- В чем проблема? - я спрашиваю его.

- Я... я боюсь, - хнычет он.

- Чего?

- Что, если я упаду?

- Ты что, не слушал, что я тебе только что сказала? Я помогу тебе спуститься, как только ты поможешь мне подняться.

Он выглядит неохотным, поэтому я откашливаюсь, и он начинает подчиняться. Он протягивает свою руку вниз, я хватаюсь за нее и забираюсь внутрь. Я удивлена, что он может держаться и подтягивать меня, пусть даже совсем чуть-чуть.

Остаток пути мне приходится подтягиваться самой, но это не так уж сложно. Благодаря ребенку мне это немного легче. И знаете что? В конце концов, он на что-то годится.

Добравшись до окна, я перелезаю через него и опускаю ноги на пол. Гладкий и прочный, именно такой пол я хотела бы иметь в своем собственном доме. Я шевелю пальцами ног и на мгновение наслаждаюсь этим ощущением.

Я снова смотрю на мальчика. Он смотрит на меня в ответ, его карие глаза лани прожигают меня насквозь.

- Ладно, приятель, теперь твоя очередь.

Не колеблясь ни секунды, я беру его подмышки, перетаскиваю через подоконник и выбрасываю из окна. Он едва успевает вскрикнуть, прежде чем упасть. Я выглядываю и вижу, что он лежит на земле, корчась в агонии. Хоть я и не могу поверить, что говорю это, слава БОГУ, что он жив. Если бы это было не так, я бы рисковала нарваться на копов, а я не