Латинист - Марк Принс

принимая в расчет сознательное пренебрежение автора мнением других исследователей лишь на том основании, что оно расходится с его собственным. Разумеется, у вас будет возможность внести поправки.

— Сменим тему, — предложил Флемиш.

В разговор вступила Штраус:

— По моему мнению, если профессор Уэмбли считает себя вправе решать, какие именно тексты не рассмотрены в диссертации, то есть рассуждать от противного, можно и ему задать вопрос о том, почему в его статьи на эту тему нет отсылок, скажем, к «Древесной девственнице» Плат.

— Я вас попрошу, — вмешался Флеминг — Сегодня на повестке дня рассмотрение конкретной диссертации. Здесь не место высказывать личные предпочтения и обсуждать собственные труды. Профессор Уэмбли, считаю, что в окончательных выводах вы должны учесть возражение профессора Штраус.

— Но я действительно считаю, что отсутствие обзора литературы выглядит крайне ироническим, если уж мы решили держаться темы нашей дискуссии, тем более что вся работа посвящена цензуре, — заявил Уэмбли.

— Аналогичным образом выглядят постоянные попытки одного профессора прерывать других, — вставила Тесса.

Уэмбли, Флемиш и Штраус умолкли, явно ошарашенные. Уэмбли перестал скалиться.

— Мисс Темплтон, предлагаете мне подождать снаружи, пока вы договорите? — осведомился он.

— Не думала, что вы это предложите, — ответила Тесса.

В аудитории раздался смех — администратора? Тесса ощущала на себе взгляд Криса. Посмотрела на него украдкой. Он подпер щеку рукой, облокотившись на подлокотник.

— Довольно, — сказал Флемиш, не дав Уэмбли заговорить. — Вернемся к рассмотрению и сменим тему.

Тесса вновь сосредоточилась на своих записях, отчетливо сознавая, что совершила ошибку, но при этом зная, что снова сцепится с Уэмбли, если он ее спровоцирует, — собственно, ей даже хотелось, чтобы он еще раз подставился. Но тут Флемиш завел мини-лекцию про культ Аполлона как воплощения Августа, про скрытые насмешки Овидия над эпической традицией и над всем имперским мировоззрением в целом, похвалил Тессу за обсуждение «терминальных метаморфоз» некоторых персонажей поэмы, одним из которых являлась Дафна. Страсти улеглись, и до Тессы начало постепенно доходить, как глупо было унижать Уэмбли. Только она способна оскандалиться во время такой простой официальной церемонии, как защита собственной диссертации. Остаток прошел без происшествий, лишь Уэмбли задал несколько вопросов с подковыркой; наконец Флемиш объявил, что защита завершена.

Тесса, разволновавшаяся по поводу того, что Уэмбли, возможно, напишет отрицательный отзыв или как минимум потребует от нее внести указанные изменения, лихорадочно соображала, члены совета же откланялись. Спросить о том, насколько сильно она себе навредила, проще всего было у Криса, он же мог отговорить Уэмбли от любых деструктивных шагов, — но оказалось, что Крис идет к дверям следом за Уэмбли.

Тесса собрала вещи и вышла во двор, ощущая полнейшую подавленность и желание успокоиться, однако ее не покидало чувство, что нервы с каждой секундой расходятся только сильнее. Планируя подать жалобу, она сознавала, насколько это неконструктивно, ведь, официально приструнив Криса, она поставит под удар собственное будущее, а тут взяла раскрыла не к месту рот и сама жахнула по этому самому будущему. Она пересекла факультетский двор, шагнула в густой туман. Белесая дымка застлала замшелые плиты на заднем дворе Тринити. Уже у дверей Вестфалинга она вдруг услышала за спиной торопливые шаги. А потом неизвестный подстроился под ее походку и молча зашагал рядом.

— Ну, даже не знаю, что теперь и сказать, — раздался голос.

— Поздравь меня: сама себе выстрелила в ногу, — ответила она, ускоряя шаг.

Тишина. Стук каблуков.

Они дошли до ряда деревьев на Паркс-роуд — мелкие хвойные выпрастывались из тумана.

— Тесса, прошу, давай помедленнее, — попросил Крис и потянулся к ее руке.

— Что? Что тебе нужно? — Она резко развернулась.

Крис остановился рядом; знакомый запах сигарет, рука на лацкане блейзера; даже сейчас она ощущала малопонятное удовольствие оттого, что он за ней последовал. И действительно, никто кроме него не в состоянии возместить ущерб от ею содеянного. После доклада в Эдинбурге они проговорили целый час. До прошлого четверга она и помыслить не могла, что после защиты не обсудит с ним все подробности.

— Придется подкорректировать кое-какие косяки.

— Твои, полагаю? Я в курсе.

— Твои, с Уэмбли, — ответил Крис.

Тесса медленно двинулась дальше, но Крис снова забежал вперед.

— Я тебя очень прошу, погоди минутку.

Тесса остановилась, дождалась, пока Крис отдышится, он же шарил по карманам в поисках сигареты.

— Я его убедил написать рекомендацию об исправлении недочетов. Повторной защиты не будет. Тебе нужно лишь слегка доработать текст.

— Так это он написал разгромный отзыв на мою статью? — поинтересовалась Тесса.

Крис пожал плечами.

— И поэтому ты так переживал из-за этой сноски?

Крис снова пожал плечами.

— Я пытался тебя подготовить.

— Натаскать.

— Тесса, душенька, я восхищаюсь твоей стойкостью, но прояви, пожалуйста, хоть немного своекорыстия. Ты кусаешь руку, которая тебя кормит. Прямо клыками впиваешься. Того и гляди отгрызешь совсем. — Крис шагнул чуть ближе.

Тесса вдруг поняла, что страшно замерзла.

— Я вообще не знаю, что теперь делать, — созналась она, хотя бы понимая, что говорит правду. — Не знаю, что делать. Никогда еще не была в такой растерянности — что сказать, как поступить. Прямо не верится. Только подумать, что у меня был такой прекрасный… Ты был единственным человеком, на которого я могла полностью положиться.

— Ты и теперь можешь на меня положиться.

— У тебя была прерогатива: написать письмо так, как ты сочтешь нужным. Ты почему-то счел нужным решить за меня, где я буду работать — и жить, если в этом и состоял твой истинный мотив. А я теперь, так сказать, пожинаю плоды. Ты написал письмо, в котором, по сути, назвал меня тупицей.

— Тесса, забудь ты про это письмо. В масштабах мироздания оно вообще ничего не значит. Доработаешь диссертацию. И тебя опубликуют в «Оксфорд юниверсити пресс», это я знаю точно. Собственно…

— Ты мне предлагаешь забыть про письмо? Ты что, не понимаешь всей серьезности своего поступка?

Крис медленно выдохнул, обхватил ее за предплечья.

— Слушай, ты вся дрожишь. — Ладони его оказались теплыми. — Соберись-ка.

Он попытался ее обнять, но она отстранила его.

— Не понимаю, — сказал он с неожиданным раздражением. — Я тебе все объяснил. Думал, это в прошлом. Ты можешь на миг от этого отключиться и подумать о том, сколько я для тебя сделал?

Проехала машина. Тесса изумилась тому, как стремительно Крис перешел от утешений к агрессии — стремительно даже для него.

— Я не считала себя в долгу за то, что ты выполняешь свои обязанности.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что всего этого достигла самостоятельно, — сказал он, отбрасывая окурок. Затоптал его — подошва чавкала на сыром асфальте. — Как прикажешь продвигать твои интересы, если ты сама не в