Кейта: Дочь Леса. Книга 1 - Мария Эмви

Лошади испуганно захрапели, прядая ушами и отказываясь идти дальше. Даже Арион, верный конь Инсина, нервно переступал с ноги на ногу, чувствуя неестественную, чуждую силу. Сам же Инсин спешился и медленно подошел к невидимой преграде, останавливаясь в нескольких шагах от нее. Он внимательно изучал купол. Вблизи он казался сотканным из чистого света и звука. Это было невероятное, пугающее и в то же время завораживающее зрелище.

И в этот момент он услышал шепот. Сначала тихий, едва различимый, он принял его за шелест листьев. Но потом он стал громче, настойчивее. Множество голосов, мужских, женских, детских, сливались в один хор, и они произносили одно и то же.

«Сын Степи… Сын Степи!.. Он здесь!»

Шепот, казалось, исходил отовсюду и ниоткуда. Он разносился эхом вокруг него, вибрируя в самом воздухе. Инсин резко обернулся к своим воинам.

— Вы слышите?

Но они смотрели на младшего сына хана с недоумением. Старший воин покачал головой.

— Что слышим, нойон? Здесь смертельно тихо. Только ветер шумит.

Инсин понял, что никто, кроме него, не слышал этого шепота. Ведь это сам лес говорил с юношей. Он звал его и только его.

«Сын Степи… иди к нам…»

Страх боролся в воине с необъяснимым любопытством. Это могла быть ловушка. Смертельная ловушка, чтобы заманить его внутрь и уничтожить. Один раз духи его уже обманули. Но шепот в этот раз не был угрожающим. Он был… зовущим. Словно старый знакомый, которого он давно не видел. Инсин принял решение — он должен был узнать, что это все значит.

Словно притянутый магнитом, Инсин развернулся и пошел прямиком на мерцающую стену.

— Нойон, остановитесь! — закричали воины за его спиной. — Не трогайте эту проклятую стену! Она убьет вас!

Старший из них бросился было вперед, чтобы остановить сына хана, но было поздно. Под их испуганными, неверящими в происходящее взглядами Инсин сделал последний шаг и… с легкостью прошел сквозь купол. Без единой царапины. Без малейшего сопротивления. Для него мерцающая стена оказалась не более чем влажным утренним туманом. Он сделал еще пару шагов и обернулся. Юноша стоял уже внутри, в лесу, а его люди — снаружи, отделенные от него вибрирующей стеной света.

Инсин посмотрел на свои руки. Никаких ожогов. Он чувствовал себя совершенно нормально. Даже шепот прекратился. Воины смотрели на своего нойона, как на чудо, их рты были открыты от изумления. Инсин осознал — этот купол был настроен на врагов. На тех, кто пришел с оружием и злыми мыслями. Но не на него. Почему? Неужели… неужели пророчество давало ему какой-то особый пропуск в это запретное место?

Юноша обратился к своим людям.

— Ждите здесь, — приказал он, и его голос, усиленный странной акустикой купола, прозвучал громко и властно. — Не пытайтесь войти. И не трогайте эту стену. Пока что я пойду один.

Не дожидаясь их ответа, Инсин развернулся и решительно зашагал вглубь таинственного, молчаливого леса. Юноша шел по лесной тропе, и звенящая тишина давила на уши. После привычного степного ветра безмолвие под густыми кронами казалось неестественным, напряженным. Каждый хруст ветки под его сапогом звучал как выстрел. Воин был начеку, его рука лежала на рукояти ножа.

Инсин прошел не больше сотни шагов, когда его тренированное ухо уловило едва заметный звук — скрип натягиваемой тетивы где-то впереди, в густых зарослях папоротника. Реакция мэргэна была молниеносной. Он не успел даже увидеть лучника, но уже знал, откуда полетит стрела. В тот же миг, как раздался короткий свист, он выхватил нож и с силой отбил летевшую ему в грудь смерть. Лезвие встретилось с наконечником, раздался резкий звон, и стрела, изменив траекторию, вонзилась в ствол дерева рядом.

— Стойте! — крикнул он в сторону зарослей, не пытаясь атаковать в ответ. — Я пришел с миром!

Из-за деревьев выскочили двое. Это были охотники, дозорные, одетые в меха и кожу, с нацеленными на него луками. Их лица были суровы, а пальцы лежали на тетиве, готовые в любой миг послать в путь вторую стрелу. Одним из них был Каскил, тот самый, что не так давно принимал участие в Совете Старейшин.

Нельзя было терять ни секунды. Любое резкое движение, любой неверный жест — и Инсин будет мертв. Нужно было доказать, что он не представляет угрозы.

— Я не хочу сражаться! — громко и отчетливо произнес Инсин. Он медленно поднял обе руки вверх. — Я пришел с миротворческой миссией, пришел говорить.

Охотники переглянулись. Они видели, как степняк отбил стрелу — такая реакция была под силу лишь великому воину. Но его поза не была агрессивной. Дозорные лесного племени чуть ослабили натяжение тетивы, но луки не опустили. Увидев это, Инсин сделал следующий шаг. Он медленно разжал пальцы, и его нож, единственное оружие, что было у него сейчас в руках, с глухим стуком упал на мох у его ног. Жест полного разоружения.

«Но как он прошел через барьер⁈» — эта мысль звучала в голове у обоих дозорных. Они собственными глазами видели, как купол отбрасывал любого, кто пытался к нему прикоснуться. А этот степняк, их заклятый враг, просто взял и прошел сквозь него, будто никакого барьера и не было!

— Меня зовут Шу Инсин, я младший сын Шу Хулан-хана из рода Снежного Барса, — начал он свою продуманную, вежливую речь. Голос юноши звучал ровно и спокойно, без тени высокомерия. — Я пришел к вам не как воин, а как посол. Мой отец посылает вам свое уважение и предлагает перемирие.

Он жестом указал в ту сторону, откуда пришел.

— За барьером ждет мой караван. Мы привезли дары в знак наших добрых намерений. А также… — он на мгновение запнулся, и в голосе прозвучала неподдельная боль. — Мы привезли тела моей сестры и ее возлюбленного. Они погибли в результате трагической ссоры с нашими бывшими союзниками. Я пришел просить вашего верховного вождя об огромной милости — позволить похоронить их на этой нейтральной земле, чтобы их души нашли покой!

Инсин говорил горячо и искренне, его слова не были похожи на ложь. Из-за этого дозорные были в полном замешательстве. Сын хана просит мира, просит о помощи в похоронах. И проходит сквозь их магический щит. Все это просто не укладывалось в голове.

— Я прошу о встрече с вашим тойоном, — закончил Инсин, склонив голову в знак уважения. — Чтобы передать ему дары и лично изложить нашу просьбу.

Юноша стоял перед ними, безоружный,