Кому нужны ненужные люди? - Зубофф

— Исчезни, тебя нет.

«Я бы не стал так утверждать. Я это ты, и ты это прекрасно знаешь. Ты можешь строить из себя великого и ужасного создателя вселенной. Но и я и ты знаем, что ты закомплексованный маленький мальчик. Вот он ты. Это я. Посмотри на меня. Ты без меня ничто. Это я тебя таким создал. Ты думаешь, служа тени, ты обрел могущество? Нет, мама тебя накажет, и даже тень не посмеет защитить тебя»

— Тебя нет, Ты не существуешь. Тебя нет. Ты не существуешь. Тебя нееееееет. — Вагрон с каждым звуком сползал по креслу. На секунду замерев на краю, он сел на корточки, сполз на такой уютный пол, свернулся в позу эмбриона и тихонько заскулил. Маленький мальчик опять победил. Демиург не пришел на защиту.

«Доволен. Да, я самоутверждаюсь. Да, мне нужно быть первым. Да я боюсь наказания. Доволен, доволен, да». Белая рубаха испачкалась, кресло откатилось, тень стала гуще, постепенно заволокла пространство под столом.

Вагрон очень хорошо помнил, как этот мальчишка появился первый раз. Он тогда пошел в школу, прошло немного времени, и он получил двойку. Ему приходилось совмещать учебу и спорт. Папа хотел, чтобы он вырос спортсменом, мама хотела, чтобы он получил образование. Когда он пришел домой, то спрятал дневник и думал, что никто не узнает про двойку. Но учительница была маминой знакомой, и сама позвонила и рассказала про плохую оценку и про то, что Вагрон в последнее время плохо готовится к занятиям. Предложила помочь и позаниматься дополнительно. Естественно, маленький Вагрон об этом не знал. Но он знал о том, что мама всегда ругала и наказывала за плохие оценки. Причем плохими она называла тройки. А тут первая двойка. Если спрятать и пройдет время, может будут не так ругать? С таким настроением Вагрон пришёл домой после тренировки. Уставший, но довольный спортивным результатом.

— Как дела в школе? — спросила мама.

— Всё хорошо.

— Какие оценки получил?

— Меня не спрашивали. Никаких.

— Врать не хорошо. Ты не знаешь, а я всегда всё вижу и всегда в курсе того, чем ты занимаешься. С тобой всегда маленький Вагрон. Ты его не видишь, но он мне рассказывает о всех твоих шалостях, о всех случаях, когда ты пытаешься соврать. Вот и сейчас ты мне соврал и за это будешь наказан.

Даже сейчас воспоминания причиняли боль. Эта боль ни в какое сравнение не шла с болью физической. Он пытался найти место, где скрывается этот маленький мальчик, пытался его задобрить, пытался запугать. Всё было тщетно. Маленький соглядатай появлялся всё чаще и чаще. Стоило принять кристалл для расширения сознания, как приходил этот маленький негодяй и обещал всё рассказать маме. Мамы всё видит и знает. С этим Вагрон давно смирился. Неотвратимость наказания превращается в жестокую пытку. Единственный способ на время избежать наказания — это наказывать других. Тех, кто не посмеет жаловаться или сопротивляться.

Вагрон встал, отряхнул прилипшие к рубахе частички пыли, брезгливо поморщился, снял рубаху, скомкал, бросил в угол к осколкам стакана. Потом подошел к шкафу, взял новую, белоснежную, надел её, подошел к столу и нажал кнопку вызова. На большом мониторе Алиса посмотрела на экран телефона и сняла трубку.

— Да, Вагрон Саареевич.

— Вызовите уборщицу. У меня ветром открыло окно и разбился стакан. Нужно подмести. Да, и рубашка упала с подоконника прямо в осколки. Постирайте её, пожалуйста. Спасибо. — Не дожидаясь ответа, Исмагилов положил трубку и подумал, под каким предлогом покинуть рабочее место. Нужна физическая нагрузка, чтобы избавиться от чувства вины и собственной ничтожности. «А ты опять соврал. Мама об этом узнает. И не перегибай палку. Иначе вместо всеобщего страха ты получишь всеобщую ненависть.» Сказал напоследок маленький мальчик и бесследно растворился в темном углу кабинета.

8.2. А говорят, в детство невозможно вернуться.

Отчет о работе за прошедший квартал был готов. Показатели предварительно рассчитаны, прогноз сделан и можно немного расслабиться, и понаблюдать за коллегами. Тем более, через 15 минут обед, и я планировал выйти на берег реки и насладиться шикарным видом, который несет умиротворение и спокойствие. Именно то, чего так не хватает нам всем в последнее время. Погода располагала. На чистом небе не было ни облачка, в зеркале воды отражался противоположный берег, и, монотонный гул большого города не заглушал пение первых птиц, радующихся наступившей весне. И тут раздался телефонный звонок.

«Через 3 минуты оперативка» — раздался в трубке служебного телефона голос Алисы. Я не успел даже ничего ответить, как услышал короткие гудки. «Ну вот, опять два часа из жизни», подумал я. Оперативка у Исмагилова всегда была очень не вовремя, назначалась обычно после окончания рабочего дня или в обед. Новый начальник не любил терять рабочее время. Естественно, рабочее время сотрудников, ибо после проведенной в обед оперативки он с чувством выполненного долга отправлялся в тренажерный зал, затем на обед, обсуждал с друзьями вопросы «по личностному росту» и к концу рабочего времени отдохнувший возвращался проверять выполнение своих распоряжений. Естественно, сотрудники, если выходили через турникет вне обеденного времени, лишались премии.

По итогам проведенного совещания все получили очередные задания и разошлись для его выполнения.

Подойдя к дверям кабинета, я улыбнулся, откинул грустные мысли и вошел к своим девчонкам. Я всегда каждому руководителю говорил, что у нас лучший отдел и мы справимся с любой задачей. Наверное, именно это и вызывало неприкрытую ненависть у некоторых новых коллег. «Начальник отдела должен гнобить подчиненных и разговаривать исключительно в повелительном тоне». «Ты распустил своих подчиненных». Сколько раз я слышал эти и подобные высказывания. Но при этом, почему то, у нас не было опозданий, в рабочее время никто из сотрудников не курил, все поручения мы выполняли в рабочее время и задержаться после работы — это была большая редкость. Я всегда считал, что, если человек не успевает выполнить свои обязанности в рабочее время — это от неумения сотрудника распределять важность полученных заданий и от неумения руководителя распределять рабочую нагрузку.

Когда я вошел в кабинет, на меня внимательно посмотрели 5 пар глаз. Глаза были и с хитринкой, и желающие сходу включиться в работу и хотевшие остаться в тени и сделаться наименее заметными. Так же, как и смотревшие на меня глаза, разными были их хозяйки. Объединяло их только одно — все девушки были беззаветно преданы своему делу. До недавнего времени любимая работа собрала в одном кабинете лучших представительниц