Голодный мир - Андрей Михайлович Подшибякин

Дернулся было в карман за сигаретой, но передумал: неприятные дела оттягивали только люди нерешительные, слабые. А у Алексея Тихоновича были основания считать себя сильным.

Прошел через пустую площадку, где по теплу стояли уличные столики – на Юге как нигде знали, что любая еда вкуснее под открытым небом (даже если с трассы несет пыль и воняет выхлопными газами).

Дернул дверь в придорожный флигель.

* * *

Алексей Тихонович не помнил, как приехал домой. Ухо кровило, разбитый глаз заплыл. Меховая шапка куда-то делась. Дубленка была грязной, как из жопы, и со следами от ботинок – его, кажется, валяли по полу и пинали ногами.

Жена знала, в какие моменты нужно лезть с расспросами, а в какие – скрыться с глаз и ждать, когда позовут.

Он не находил себе места.

Морщась, мерил шагами кабинет (так Алексей Тихонович называл бывшую дочкину детскую, в которую были затащены письменный стол, кресло и большой, на заказ сваренный сейф с мощной ручкой-крутилкой).

Морщился не столько от боли, сколько от причиненного ему унижения.

Шипел матюки, в перерывах трогая языком зубы – два передних, кажется, шатались.

– Пидорасы тропические!.. Ну как же так… Ханурики, блять…

Заставил себя успокоиться. Опустился за стол, хрястнул по нему кулаками.

Донеслось ойканье – жена явно подслушивала под дверью, не решаясь заглянуть.

– Ладно, – выплюнул в никуда. – Ладно!

Достал из ящика стола записную книжку – упрямо думал найти чей-то номер, который поможет выпутаться из блудняка. Полистал страницы, безотчетно надеясь на чудо – вдруг всплывет какой-то вариант, чье-то имя, чей-то телефон…

Вдруг не надо будет привлекать страшного Афганца? Но внутренне уже знал, что будет надо.

«Себя не обманывай».

Нет, нужный телефонный номер впечатался в память безо всякой записной книжки, будто клеймо.

Войска из Афганистана вывели давно – пять, что ли, лет назад. Но ветераны этой войны до сих пор, и не без оснований, считались у бандитов лучшим силовым подспорьем: афганцы видели на войне всякое, умели обращаться с оружием и взрывчаткой, а также отличались особой отмороженностью и перекрытостью. У афганцев было и другое полезное свойство, о котором знали все, кому надо знать такие вещи: даже в случаях, когда мусора их ловили со стволом и/или трупом на руках, по срокам получалось помягче, чем у обычной бандитской пехоты. У афганцев были контузии, ранения, справки о неполной вменяемости… Полный, короче, льготный набор. Да и товарищи народные судьи их не без оснований побаивались.

…Тот Афганец, к которому Алексей Тихонович собирался обратиться за помощью, не имел к ветеранам Советской армии никакого отношения.

* * *

Когда Алексей Тихонович окончательно пришел в себя, он восстановил последовательность событий. Ростовская борзота даже условий не ставила: его с порога отметелили и сразу, без разговоров, отжали шашлычную со всеми потрохами: поняли или пробили по своим каналам, что за пролетарским предпринимателем никто из серьезных людей не стоит.

Перепуганным сотрудникам предложили выбор: работать на новых хозяев или немедленно сделать так, чтобы их искали. На решивших остаться (а были это, строго говоря, все – от мангальщика Дядь-Миши до бабки-уборщицы) Алексей Тихонович зла не держал. Человеком он был прагматичным и понимал, что на их месте, скорее всего, поступил бы точно так же – наживать себе врагов из-за ложно понимаемой лояльности было глупо и недальновидно. Наказать, конечно, их всё равно придется – но потом, позже, когда будет решен вопрос с захватчиками.

Алексей Тихонович коротко, одним днем, съездил в Ростов – не на «Тойоте», а по-простецки, рейсовым автобусом. Повстречался со знакомыми человечками, позадавал нужные вопросики, позакидывал необходимые крючочки. Услышанным и узнанным оказался одновременно доволен и недоволен.

Недоволен, потому что городская блатота до сих пор стояла на ушах после мощной прошлогодней встряски: центровой городской авторитет Фармацевт что-то не поделил с серьезными людьми из мусарни, в результате чего многие фигуранты легли в землю, а другие испуганно отсиживались по норам, дожидаясь установления нового понятного баланса сил. Былые знакомые от Алексея Тихоновича в основном отмахивались: не до тебя, мол, колхозан, с твоими пролетарскими проблемами.

А вот этим Алексей Тихонович как раз был доволен: по всему получалось, что кафешку у него отжали не в рамках бандитской операции, а чисто так, с налета, случайная мелкая босо́та.

– Лоха, понимаешь, нашли себе, бегемоты двужопые, – прошипел Алексей Тихонович дымящемуся пластиковому стаканчику с чаем, который купил на автовокзале.

Дело теперь было за малым: пробить, кто, собственно, так дерзко с ним поступил и кому в результате придется пообщаться с Афганцем. Представляться перед недавним замесом ему никто не стал; память на лица у Алексея Тихоновича была в целом неплохая – но поди запомни, кто как выглядит, когда тебя месят ногами на полу. Олимпийки, кожаны с рынка, вязаные шапки-пидораски с криво пришитым адидасовским трилистником, – под эти «особые приметы» подходила половина мужчин Ростовской области в возрасте от 15 до 45 лет.

Зацепка была одна: номер тонированной «девятки», давеча стоявшей у «ШАШЛЫК ГОРЯЧИЙ НАПИТКИ». Запомнить его было просто: номера были выпендрежные, нового образца – черные буквы, белый фон, прямоугольная пластинка с крохотным триколором и буквами RUS справа внизу. До области эти нововведения дойти еще не успели; в Пролетарке все, включая самого Алексея Тихоновича, ездили со старыми – черные квадраты, белые цифры, трехбуквенный код.

B786AO, 61-й регион.

С этой информацией Алексей Тихонович отправился к давнему прикормленному знакомому – начальнику Пролетарского районного ОВД Виктору Тарасовичу Андрущенко.

То, что годами, если не десятилетиями, между ними происходило, дружбой было назвать нельзя. Точнее, все внешние признаки дружбы у этих отношений имелись: регулярные задушевные разговоры в бане, походы друг к другу в гости на поломать рачка, цветистые южные тосты на днях рождения, – но. Но. Оба прекрасно понимали симбиотическую сущность этих отношений; не понимали даже – чуяли. Между ними почти не было примитивных конвертов с купюрами; вместо этого Алексей Тихонович и Виктор Тарасович оперировали в пространстве фильма «Крестный отец» (которого ни разу не видели). Сложная система одолжений, не имеющих монетарного эквивалента услуг, взаимовыгодных знакомств с нужными человечками в географическом диапазоне от Ростова до Краснодара и далее, – всё это не отменяло осторожности. И понимания, что каждый вгрызется другому в глотку, когда избежать этого будет нельзя.

Именно поэтому с порога наскакивать на Андрущенко со своими проблемами было бы глупо и недальновидно.

Созвонились, обменялись любезностями, без спешки договорились встретиться через пару деньков; у Алексея Тихоновича как раз успели окончательно зажить видимые ссадины. Лизаное дубло за четыре штуки было испорчено,