Порочная: Хэллоуин - Брайан Смит

каким-то образом сумел добежать до двери, прежде чем Джед догнал его и обхватил одной рукой за талию. Карл отчаянно сопротивлялся, молотя руками и ногами, но Джед крепко держал его, прижимая к себе. Затем он протянул руку и вонзил большое лезвие в своего сына - три быстрых, глубоких удара, от которых парень захрипел от бессильной боли и обмяк у него на руках.

Джон оторвал взгляд от ведра, из раны на его шее все еще сочилась быстрая, тонкая струйка крови. Несмотря на унылый взгляд, в выражении его лица невозможно было не прочесть нотку обвинения.

Джед вздохнул.

Он нанес Карлу еще три удара ножом, каждый из которых был более жестоким, чем предыдущий. Когда он ослабил хватку, тот попытался прижаться к нему, но Джед оттолкнул его в сторону. Карл упал на пол, захрипел еще раз и перевернулся на спину. После этого он больше не шевелился, уставившись невидящими глазами в потолок сарая.

Следующие несколько мгновений Джед в оцепенении, не веря своим глазам, смотрел на безжизненное тело сына. За одну ночь он убил двух своих сыновей. Менее чем за час. Одного из них, конечно, случайно, но результат был тот же. Это было сюрреалистично, сводило с ума, и часть его хотела верить, что у него галлюцинации, что он болен и лежит в своей постели, погруженный в какой-то удушающий лихорадочный сон, полный крови и ужаса. Слишком быстро прошло мгновение, лишив его хрупкого утешения иллюзии.

Он снова это сделал.

То, что он сделал семь лет назад, когда его охватил гнев, вызванный проступками жены. Убийство посторонних ничем не отличается от охоты и свежевания дикой дичи. Когда мужчина убивает кого-то из семьи, он переходит другую черту. Глядя на свежий труп Карла, он задавался вопросом, может ли тьма внутри него наконец-то взять верх навсегда. Был еще один случай, когда он всерьез подумывал о том, чтобы позволить темной стороне своей психики полностью и навсегда управлять его поступками, - в тот славный сезон Хэллоуина 1989 года, когда он слишком недолго был Убийцей с "аллеи влюбленных".

Это чудесное время подошло к концу, потому что старшие Митчеллы той эпохи поняли, что он несет ответственность за убийства, и решили положить этому конец. Не потому, что они были такими уж великими детективами, а потому, что он был глуп. Вскоре после того, как в комнате, которую он делил со своими братьями, были обнаружены трофеи, снятые им со своих жертв, старейшины отвели его в лес и устроили ему жестокую взбучку, подобной которой он не испытывал ни до, ни после этого.

После того, как все закончилось, ему было вынесено самое строгое из возможных предупреждений. Проблема заключалась в том, что все его жертвы были городскими детьми. Не имело значения, что они были не из старых сельских семей. Они все еще были местными жителями, а это означало, что они были самыми далекими от идеальных кандидатов на бессмысленное убийство. Это было то, что могло навлечь беду на них всех. Ему настоятельно рекомендовали никогда больше не убивать невинных местных жителей, и если он почувствует, что просто обязан кого-то убить, ему следует сделать это где-нибудь подальше от Монтклера. Если он не прислушается к этому совету, было ясно, что его отведут обратно в лес, только вместо побоев его похоронят в глубокой яме. Джед знал, что это была не пустая угроза, но самое обидное заключалось в том, что ни один из этих людей не был святым. Все они так или иначе в разные периоды своей жизни пачкали руки в крови.

Несколько человек, избивших его в тот день, были мертвы, включая его отца, который никогда не любил его так сильно, как других своих детей. Оставшиеся в живых были пожилыми людьми, постепенно впадавшими в маразм. За более чем треть века, прошедшего с тех пор, как он устроил массовое убийство на Хэллоуин, его родственники стали меньше знать о том, что он натворил. Никто из напавших на него мужчин больше не обмолвился об этом ни словом, по крайней мере, в его присутствии. Насколько мог судить Джед, все это дело было почти забыто.

Всеми, кроме Джеда, конечно.

Он также не забыл о роли Джона Митчелла в избиении. Хотя он и не участвовал в самом избиении, будучи уже в возрасте, именно он распорядился, чтобы это произошло. Он объяснил мужчинам, что и как нужно делать, включая конкретные угрозы, которые следует озвучить.

Единственная причина, по которой Джед в конце концов не возненавидел его, заключалась в том, что позже он узнал, что наказание, придуманное этим человеком, было заменой казни, которую предпочитали некоторые другие мужчины. Со временем его неприязненные чувства к этому человеку смягчились и превратились во что-то похожее на любовь. Даже то, что он застукал его с Нормой, ничего не изменило.

Теперь, когда Джон Митчелл, стоя на коленях перед ведром, стонал, и по его торсу стекала струйка крови, Джед подумал, что, возможно, ему следовало быть с ним таким же неумолимым, как с Нормой.

Он улыбнулся, кивая сам себе.

Иди на хрен, старик!

Джед снова схватил Джона за окровавленную прядь волос на макушке и на этот раз глубоко вонзил охотничий нож ему в горло. Вместо того чтобы направить его обратно к ведру, чтобы направить в него следующий поток крови из яремной вены, Джед вытащил нож, толкнул мужчину на пол и зажал ему рот, из которого хлестала кровь. Это было сделано импульсивно, вызванное остатками его прежнего, теперь отвергнутого плана попытаться воскресить Джей-Джея с помощью крови Джона Митчелла. До этого момента он не знал, что не будет пытаться вернуть к жизни ни одного из своих умерших детей. Осознание того, что ему абсолютно все равно, пришло само собой, казалось бы, из ниоткуда, хотя позже он поймет, что это было всего лишь естественным следствием решения дать волю своей внутренней тьме.

Между тем, пока оставался хоть какой-то шанс, что кровь обладает восстанавливающими свойствами, не было причин пускать все это на самотек. Поэтому он не отрывал рта от раны, делая глубокие глотки, большой глоток за большим, чувствуя себя вампиром, продолжая высасывать кровь из раны, даже когда удары сердца умирающего стали менее сильными. Джон сделал слабую попытку ухватиться за него дрожащими пальцами, но вскоре его руки безвольно упали на пол. Джон сильнее присосался к ране, вытягивая больше крови из разорванной вены, жадно впитывая каждую драгоценную каплю, потому что больше всего на свете он хотел получить