Порочная: Хэллоуин - Брайан Смит

Когда он, наконец, убедился, что выпустил столько крови, сколько смог, он сел и вытер рот тыльной стороной ладони. Затем он оглядел картину кровавой бойни, в которую превратился сарай. У одного сына выстрелом из дробовика было пробито горло, у другого - множество ножевых ранений, а у его прадеда - горло было разорвано. Пол был залит кровью. Еще больше крови было размазано по его лицу. Если только он не планировал сбежать из города прямо сейчас, это могло стать проблемой.

Затем он подумал о другой возможной проблеме.

Он нахмурился, изучая вялые черты дедушкиного лица, вспоминая, что, формально, это был второй раз за сегодняшний вечер, когда он убил человека.

Если он вернулся один раз, может ли он вернуться снова?

Джед понятия не имел, но решил, что, вероятно, самым безопасным решением было бы полностью уничтожить тело. Что ему нужно было сделать, так это сбегать в пыточную и принести оттуда бензопилу или топор, и сделать это чертовски быстро, пока мертвец не успел снова восстановиться. Или нет... керосин. Да, это был правильный ответ. Облей им сарай и сожги все улики.

Он все еще думал об этом, когда услышал звук приближающегося автомобильного двигателя. Звук становился все ближе и громче, и вскоре он понял, что это, должно быть, старый "Шевелле" Буббы Рэя. Он был единственным из парней, у кого вошло в привычку парковать свой автомобиль за домом.

Черт возьми! Как раз то, что мне было нужно, блядь.

Больше всего он ожидал, что Бубба Рэй вернется домой гораздо позже, но вместо этого тот вернулся, появившись в самый неподходящий момент. Если парень войдет в сарай, ему придется убить и его тоже.

Схватив тряпку с ближайшего стола, Джед вытер кровь с лица и, подойдя к двери, приоткрыл ее, чтобы выглянуть наружу. 

22.

Как бы он ни старался снять тыкву, она не слезала с его головы. Клетус приложил все усилия, пытаясь просунуть пальцы под нижний край, но тыква туго затянулась у него на шее, словно невидимая рука затянула петлю. Сначала его разум восстал против первоначального впечатления, что это стало частью его плоти в результате какого-то сверхъестественного процесса. Хотя он никогда не был влюблен в лицо, с которым родился, поскольку бесчисленное количество раз слышал в свой адрес слово, означающее "уродливый", по крайней мере, это было его собственное, естественное лицо. До сегодняшнего вечера он всегда сам решал, показывать его или скрывать, но, похоже, теперь это было не так, и это пугало его.

В этом была ирония, потому что часть его всегда мечтала стать монстром, как в кино. Не просто каким-то обычным убийцей, каким он уже был, а странным и внушающим страх существом со сверхъестественными способностями. Легендарное существо, обитающее в лесах и появляющееся в населенных районах, чтобы выслеживать и забирать человеческую добычу, когда ему нужно было питаться. Существо, на которое всегда охотились, но никогда не ловили, что-то вроде снежного человека, но гораздо более странное. Эта фантазия в значительной степени проистекала из того, что большую часть времени к нему уже относились как к монстру. Если он не мог заставить людей, особенно женщин, любить или желать его, он хотел, по крайней мере, иметь возможность напугать их до смерти.

Это не означало, что он хотел, чтобы какой-то таинственный вурдалак изменил его ДНК с помощью темной магии. Фантазия была всего лишь фантазией, временным порывом фантазии, чем-то, что могло утешить его, когда он чувствовал себя подавленным. Он мог выбросить это из головы, когда уставал от этого, как он иногда и делал.

Сейчас все было по-другому.

Это казалось постоянным.

В конце концов он был вынужден признать, что отверстия, которое он проделал в тыкве несколько дней назад, чтобы надеть ее через голову, больше не существовало, потому что оно срослось с мякотью его шеи. В отчаянии он ударил кулаком по зеркалу в туалете "Заправляйся & Езжай", отчего на уже треснувшем отражающем стекле появилось несколько новых трещин. Он предпринял последнюю попытку снять еe, напрягая все свои отчаянные силы, на которые был способен, но это было так же бесполезно, как и все предыдущие попытки.

- Блядь!

Тыква больше не была инородным телом, которое можно было удалить. Это была часть его головы, новый внешний слой оранжевой мякоти со странной формой глаз и большими зазубренными зубами. Он попытался пошевелить ртом и в разбитом зеркальном стекле увидел, как поднимаются и опускаются тыквенные зубы, и в этот момент понял, что форма его рта тоже изменилась.

Клетусу захотелось плакать.

Его братья уже дразнили его из-за тыквы, называя "мерзким" за то, что он продолжал изо дня в день носить эту гниющую штуку на голове почти неделю после того, как вырезал из нее внутренности. Насколько ухудшится внешний вид тыквы, если он не сможет ее удалить? Еще более тревожным было то, что произойдет, когда они, наконец, поймут, что она стала частью его самого?

Черт, он знал ответ на этот вопрос.

Они, вероятно, отрубят ему голову.

Хуже всего было то, что он не смог бы их винить. Как можно спокойно жить, когда рядом находится сверхъестественный монстр? Кто знает, что он может сделать или как еще он может измениться?

Клетус подпрыгнул, когда дверь в туалет со скрипом отворилась и Бо заглянул к нему.

Он бросил на Клетуса прищуренный, озадаченный взгляд.

- Ты уже закончил, едрен-батон? Я уже начал думать, что ты утонул в чертовом унитазe.

Клетус нервно рассмеялся.

- Уже иду. Думаю, это было самое долгое мочеиспускание в моей жизни.

Бо окинул брата долгим оценивающим взглядом, полным замешательства. Его глаза были затуманены выпитым пивом, и он опирался на дверной косяк, чтобы не упасть, но, даже будучи чертовски пьяным, казалось, он мог сказать, что с Клетусом что-то не так, что-то выходящее даже за рамки обычного.

- Почему ты на меня так смотришь?

Вопрос вырвался сам собой, и Клетус тут же пожалел о нем, полагая, что это только усилит смутное ощущение чего-то неладного.

Бо снова посмотрел на него все тем же растерянным взглядом, затем оттолкнулся от дверного косяка, застонав от пьяного напряжения.

- Просто так. Давай доедем до "Музыкального автомата и Блевотины". Я думал, что вырублюсь в чертовом грузовике, пока буду ждать тебя.

С этими словами он повернулся и, пошатываясь, пошел прочь