Сторож брата моего - Тим Пауэрс

Керзон нехотя кивнул.

— Откуда у него взялся ваш рисунок?

Брэнуэлл дернулся на стуле, но Эмили сказала:

— Теперь ваша очередь. Каково назначение ножа с раздвоенным клинком?

— Вы много их видели?

Эмили ответила пристальным взглядом.

Керзон вздохнул.

— Мисс Эмили, вы сегодня спасли мне жизнь — вы и ваш пес, — и я высоко ценю приложенные вами усилия. Мне будет приятно, если вы будете есть. — Она не пошевелилась, и он спросил: — Почему здесь ваш брат?

Эмили повернулась к Брэнуэллу.

Тот вздернул подбородок с жиденькой бородкой.

— Похоже, сэр, что я был выбран, — сказал он, — в качестве лидера группы из Лондона, намеревающейся возродить в Йоркшире древнюю сверхъестественную силу.

— О, Брэнуэлл, — ответила Эмили, — ты был одержим призраком.

— Древним могущественным духом…

— Который отодвигает тебя в сторону, когда ему нужно что-то сделать.

Брэнуэлл покраснел, отодвинул стул и встал.

— Так кто же такой этот человек? Ты уверяешь, что он убил вервольфа, хотя этого, кажется, никто не видел. — Он оглянулся на Стража, а потом дерзко уставился на Керзона, который, нахмурившись, смотрел на него. — Есть ничуть не меньше оснований, сэр, считать, что вы убили свою невесту.

Как ни странно, услышав эти слова, Керзон прежде всего надвинул повязку на левый глаз, но в следующий миг его стул отлетел назад, и он, встав во весь рост, потянулся через стол к Брэнуэллу.

— Ах ты, собачье дерьмо! Ты смеешь!..

Эмили тоже сорвалась с места, метнулась к своему пальто и нацелила отцовский пистолет в лицо Керзону.

— На этот раз он заряжен! — громко сказала она. Страж вскочил на ее стул, поставил передние лапы на стол, его оскаленные зубы блестели в нескольких дюймах от лица Керзона. — После этого вы не оправитесь.

Но Керзон уже отступил назад, не сводя открытого глаза с Брэнуэлла. Эмили тоже бросила взгляд на брата и попятилась; пистолет заплясал в ее руке.

Брэнуэлл сгорбился, прижав кулаки к лицу, его рыжие волосы шевелились и делались темнее, как будто их ерошили невидимые, покрытые сажей ладони. Когда же он убрал руки от лица и поднял голову, Эмили ахнула — его пальцы стали короче и грубее, а борода сделалась заметно гуще.

Страж заливался злобным лаем, но не бросался на Брэнуэлла. Керзон отступил к стене и сжимал в руках нож с раздвоенным клинком.

— Эмили! — крикнул он. — Прячьтесь за меня!

Но Эмили, напротив, шагнула вперед и подалась навстречу брату через стол.

— Брэнуэлл! — громко позвала она.

Брэнуэлл опустил сжатые в кулаки руки и взглянул на сестру, явно не узнавая.

— Брэнуэлл! — снова крикнула она.

Ее брат внезапно выпрямился во весь рост и крепко зажмурил глаза. Эмили смотрела на него и видела, как пальцы вытянутых рук делались тоньше и длиннее. Из-под ногтей капала кровь. Брэнуэлл провел ладонь по лицу и оставил на нем кровавые полосы, одновременно содрав, словно сбрив, часть новых, жестких волос, выросших на щеках.

Страж заскулил, глядя на него.

Брэнуэлл опустился, вернее, упал на стул (Эмили удивилась, как он не развалился под ним). Он яростно тер руками лицо, пока оно сплошь не покрылось кровью, а борода не вернулась к обычному жалкому состоянию. Потом он уронил обмякшие окровавленные руки, облепленные черными волосами.

Керзон убрал нож куда-то под жилет и подался вперед, опершись на стол.

— Брэнуэлл, — сказал он. — Брэнуэлл, посмотрите на меня. — Когда тот поднял на него затуманенный взгляд, Керзон сказал: — В соседней комнате есть таз, вода и полотенца. Умойтесь и идите домой. — Он нахмурился и добавил: — Только как следует смойте кровь и волосы, прежде чем вытираться.

Брэнуэлл пыхтел сквозь плотно сжатые губы, тупо глядя перед собой, но все же поднялся на ноги. Пошатываясь, он дошел до внутренней двери, с видимым усилием открыл, потянув на себя, и скрылся во тьме.

Эмили поймала себя на том, что давно сдерживает дыхание, и выдохнула. Потом положила пистолет на стол и поспешила в соседнюю комнату, где Брэнуэлл в почти полной темноте плескал себе водой в лицо, склонившись над тазом.

— Когда умоешься, я отведу тебя домой.

— Я и сам дойду домой, — проскулил он. — Я… Боже! Я же говорил тебе, что не хочу идти сюда. — Он нагнулся еще ниже и, набрав пригоршней воды, вылил ее себе на затылок.

Эмили вернулась в гостиную.

— Что с ним случилось?

— Сами знаете, — рявкнул Керзон. — Он еще не так далеко зашел в своем обращении, поэтому слышит вас и способен выкарабкаться. Он вас, несомненно, любит. — Он вскинул брови. — Вы говорите: не серебро?

Эмили тряхнула головой.

— Что?

Он прикоснулся к лежавшему на столе пистолету.

— Пуля в вашем оружии.

— О! Нет — свинец и ржавчина. — Эмили чувствовала, что ее может вырвать. Не может быть такого, чтобы этот человек говорил правду, думала она. И что бы это ни было, моего брата, безусловно, можно исцелить. — Я должна отвести его домой.

— Возвращайтесь, когда запихнете его в кровать. — Керзон поднял руку. — Он не был готов и совершенно измотан, проспит двенадцать часов и утром будет страшно голоден.

— Нет… я не хочу вести сюда Энн.

— Что? Помилуй Бог, девушка, душа вашего брата, может быть, еще и не потеряна безвозвратно! А ваша, вероятно, свободна. Неужели вы такая рабыня условностей?

Эмили подошла к двери и сняла с вешалки шляпу и пальто. Потом вернулась к столу и сказала:

— Нет. Я приду сюда.

Ее руки тряслись, но она надела пальто и сунула пистолет в карман.

Когда она подняла голову, в двери спальни стоял, пошатываясь, Брэнуэлл.

— Я смогу добраться домой и без помощи. Оставайся со своим другом.

Эмили подошла к брату, держа его пальто, заправила в рукава его расслабленные руки и сказала со всей возможной непринужденностью:

— Мне приходилось чуть ли не на себе тащить тебя домой, когда ты бывал не в таком плохом состоянии, как сейчас. — Она нахлобучила ему шляпу на голову и отодвинула засов.

Пока они брели по холоду до церкви, Брэнуэлл произнес лишь несколько слов:

— Знаешь, я умираю. У меня волосы выпадают, видела? И кровь течет из-под ногтей. С того дня, когда я узнал, что никогда больше не увижу миссис Робинсон, я молю о милосердной смерти.

Страж, шедший рядом, фыркнул, а Эмили кивнула.

Брэнуэлл на самом деле частенько взывал к Богу с просьбой забрать его, но делал это, лишь если знал наверняка, что поблизости находится кто-то из сестер или отец, которые могли бы пожалеть его, выказать снисходительность к его безволию и лени. Но Эмили никогда не верила его